Королевский куттер

Дринкуотер и сам уже бросился в наветренным снастям с топором в руке. Последнее ядро обдало его потоком воздуха и заставило, трепеща словно запутавшаяся в паутине муха, прижаться к вантам. Он почувствовал как задрожали ванты, когда стеньга рухнула, унося с собой реи. Конец лисель-спирта чиркнул по гроту, и ничтожный поначалу разрез постепенно расползался под действием ветра. Сбитая часть мачты упала частью в воду, частью на шкафут. «Кестрел» потерял ход.

Он был побит.

Справа по носу виднелся удаляющийся «Этуаль дю Дьябль». На его корме стоял Сантона, держа в руке шляпу с плюмажем.

Он помахал ей над головой, потом спрыгнул к канонирам, сновавшим у дымящихся еще орудий.

- Сифрал! – выругался Гриффитс, испепеляя неприятеля взором. – Спустить паруса!

Дринкуотер спустился на палубу.

- Мистер Дринкуотер!

- Сэр?

- Постарайтесь спасти что возможно с упавшего за борт рангоута.

Разочарованные взоры офицеров встретились.

- Гордыня предшествует падению, мистер Дринкуотер. Сделайте все, что можно.

- Есть, сэр.

Дринкуотер снова поспешил вперед. Перегнувшись через борт, он воззрился на сплетение дерева, тросов и парусины, блоков и металлических частей. Заметил он и еще кое-что.

На верхушке мачты, на перерубленном с одного конца фале, тащился черный раздвоенный вымпел, словно насмехаясь над побежденным куттером.

Часть вторая

Северное море

Глава десятая

Аптекарь

Декабрь 1795-ноябрь 1796 г.

Шорт вскинул мускулистую руку и обрушил очередной удар плети на спину провинившегося.

- Семь, - бесстрастно отсчитал Джессуп.

Багровые полосы, крестом испещрившие плоть, лопнули, по спине потекла кровь.

- Восемь!

Стоя у талей правого борта, Дринкуотер видел профиль лица наказуемого. Хотя зубы матроса крепко сжимали кожаный ремешок, глаза его были устремлены вперед, вдоль днища шлюпки, к транцу которой он был привязан.

- Девять!

Случилось неизбежное. Пороли аптекаря, который поступил с «Рояйл Уильяма». Звали его Болтон. Болтон не смог или не пожелал приспосабливаться к обстоятельствам. Видимо, внутри его души царил ад, не дающий покоя. Эпплби называл Болтона чирьем в образе человеческом, полным гноя и готовым прорваться. Матрос постоянно пребывал в состоянии апатии, и даже угрозы Шорта будто пролетали у него мимо ушей. Шорт воспринимал это как вызов, а такое любого помощника боцмана выведет из себя. Простить столь непривычного безразличия к себе он не мог, и когда убедился, что тычками тут не поможешь, принялся буквально изводить парня. И понял, что на верном пути. Он напрягал все свои извилины, шел на любую низость, не обращая внимания на растущее выражение отчаяния в глазах Болтона. Тот терпел, но наконец, доведенный до предела, не выдержал. Задав ему выволочку за неловкость во время орудийных учений, Шорт дождался того, чего хотел.

- Болтон! Ах ты тупоголовый дето…

И тут Болтон, издав проклятие, ударил помощника боцмана банником в солнечное сплетение.

- Двенадцать!

Шорт тяжело дышал, боль в животе мучила его. Сменив его, «девятихвостку» взял Харрис, другой помощник боцмана. Он пропустил хвосты через пальцы, очищая от сгустков крови и лимфы. Потом расставил ноги и вскинул плеть.

- Тринадцать!

На палубе собрались все. Гриффитс, Дринкуотер и Трэвеллер были при шпагах, матросы с угрюмыми, безразличными лицами стояли на шкафуте.

- Четырнадцать!

«Кестрел» лежал в дрейфе, обстенив стаксели. Наказание состоялось безотлагательно, они только принайтовили орудия, с которыми проводили учения. Кандалов на куттере не держали, поэтому Гриффитс распорядился высечь провинившегося немедленно.

- Пятнадцать!

Приговор гласил три дюжины ударов. Спина жертвы уже превратилась в кровавое месиво, сама она жалобно стонала. Сломался человек. Дринкуотеру стало нехорошо. Хотя Гриффитс не был тираном и Натаниэль прекрасно понимал необходимость строгой дисциплины, никакое количество плетей не могло сделать из Болтона настоящего моряка. Бог знает, что было не так с этим парнем, хотя, по словам клерка с брандвахты, Болтона осудили за инцест. Но какое бы безумие или гнусность он не сотворил, сейчас с него достаточно. Наказание необходимо прервать, и Дринкуотер поймал себя на том, что с немой просьбой смотрит на Гриффитса.

- Шестнадцать!

Из глотки Болтона раздался низкий, звериный вой, который, как знал Дринкуотер, поднимется вскоре до крика, а затем бедолага потеряет сознание. Какая бы жестокая вина не лежала на совести этого человека, он искупил ее адской болью, терзающей спину.

- Семнадцать!

- Отставить! – раздался голос капитана. Над строем пронесся вздох облегчения. – Хватит. Отвязать и отнести вниз. Подвахтенных распустить, мистер Джессуп!

Дринкуотер видел, как вздрогнул Болтон, когда его спину окатили ведром морской воды. Потом наказанный лишился чувств. Эпплби подошел осмотреть его. Дринкуотер повернулся.

- Стаксели на ветер, выбрать шкоты втугую!

Команду действительно не спешат исполнять или ему показалось?

- Живо! Не зевать! – Натаниэль зашагал к корме. Может, он стал слишком уж чувствительным?

- Курс норд-ост.

- Есть норд-ост, сэр.