Королевский пират

— Делать нечего, — решительно заявил Николас. — Мы с вами по уши увязли во всем этом, так что нам теперь надлежит снова готовиться к бою. — Он внимательно и зорко огляделся по сторонам. — Если эти воины со змеем на знамени и в самом деле участвуют в заговоре, а я в этом почти не сомневаюсь, то они рассчитывают, что повозки охраняют шестнадцать человек, члены кланов. Мы сделаем так: пусть шестнадцать воинов отправятся за холм, на место нашей прежней стоянки, и уведут туда все фургоны. Ты, Калис, — он с улыбкой повернулся к эльфу, — затаишься неподалеку отсюда и будешь ожидать их приближения. Как только они появятся, пустишь стрелу во двор трактира. Постарайся только никого из нас не ранить.

Калис едва заметно усмехнулся, давая понять, что это предупреждение было излишним. Николас кивнул ему и обратился к Гуде:

— А ты останешься здесь, со мной. Люди первоправителя ожидают увидеть здесь мертвые тела. Мы не станем их разочаровывать и притворимся покойниками. А когда они приблизятся к повозкам, мы ударим им в тыл. — Гуда молча кивнул. — А ты, Амос, — продолжал принц, — будешь командовать теми, кто отправится за холм. Разбейте там лагерь и разведите костры, чтобы зарево было видно даже отсюда, со двора трактира. И расположите их так, чтоб огонь ярко осветил всадников, когда те поднимутся на вершину холма. — Амос с ухмылкой отдал Николасу честь и, повернувшись, зашагал к своим матросам, чтобы сделать необходимые распоряжения.

— А тебе, Гарри, — Николас ласково улыбнулся своему бывшему оруженосцу, — я поручаю едва ли не самую важную часть всей операции. Ты отправишься к берегу, за пристань, в высокие камыши, вместе с пленницами, и будешь следить, чтоб они ненароком не показались на глаза солдатам первоправителя и вообще ничем не выдали бы своего присутствия.

Гарри разочарованно вздохнул, но ни единым словом не возразил принцу.

— А я что должна делать? — спросила Бриза.

— Поможешь Гарри стеречь девчонок. И если Ранджана издаст хоть один звук, можешь снова ее придушить. Только, прошу тебя, не до смерти.

— А уж это как получится! — кровожадно усмехнулась Бриза.

Вскоре в просторном дворе трактира все пришло в движение. Лишь Праджи и Ваджа по-прежнему сидели у фургона.

— Если это будет тебе по силам, — сказал Николас, обращаясь к Праджи, — то помоги своему товарищу забраться в камыши и там схорониться. И побудь с ним вместе, пока все не кончится. Это единственное, чем ты сможешь нам помочь.

— Как бы не так! — запротестовал наемник. — К началу боя я уже буду в силах держать в руках меч. Ваджасиана мы укроем в котором-нибудь из фургонов, а я стану биться вместе с твоими людьми под началом этого вот уродца, — и он кивнул в сторону проходившего мимо Амоса.

Траск замедлил шаг и беззлобно огрызнулся:

— Прикусил бы ты свой язык, образина!

Сундуки, мешки и коробы Шингази пришлось снова спрятать в подвальную кладовую. Вскоре фургоны, а вместе с ними шестнадцать воинов и матросов, направились к холму за дорогой. Пленницы, которых Гарри и Бриза погнали в камыши за пристанью, напоминали стадо перепуганных овец. Когда солнце коснулось края земли, Николас и полтора десятка воинов уже распростерлись на пыльной земле во дворе трактира, изображая убитых.

Мрак сгущался. Люди первоправителя все не появлялись. Время тянулось с удручающей медлительностью. Левая нога Николаса предательски заныла и, чтобы боль унялась, он постарался о ней не думать и переключил свои мысли на другое. Николас стал припоминать мельчайшие детали спланированной им операции, прикидывая, не упустил ли он чего-нибудь важного, не совершил ли какого-нибудь просчета. Через несколько минут он уже и думать забыл о своей ноге, и боль прошла без следа.

Принц был так поглощен своими размышлениями, что, когда в воздухе неподалеку от того места, где он лежал, просвистела стрела и вонзилась в землю, он вздрогнул от неожиданности. Но ему понадобилось лишь мгновение, чтобы вернуться к действительности и вспомнить, что это означало. Вскоре вслед за этим где-то вдалеке послышался топот копыт. Воины первоправителя во весь опор мчались к трактиру. Николас машинально сжал ладонью рукоятку меча.

Вот стук лошадиных копыт сделался громче. Всадники выехали на широкую поляну к югу от постоялого двора и осадили лошадей. Один из мужчин смачно выругался.

— Ну и где ж эти проклятые повозки?

— Не знаю, капитан, — с подобострастием отозвался чей-то хриплый, грубый голос. — Им давно уже надо было здесь быть.

— Смотрите, капитан, — вступил в разговор третий из воинов, — в небе зарево. Значит, там, за холмом, кто-то развел костер.

— Этим ленивым ублюдкам не под силу было проехать лишних четверть мили! — проревел тот, кого другие называли капитаном, и презрительно сплюнул на землю. — Ну, это ничего! Мы сами до них доберемся и сделаем то, за чем нас посылали! Вперед!

Николас услыхал лязг оружия, вынимаемого из ножен. Всадники пришпорили коней и ускакали прочь.

Николас проворно поднялся с земли и негромко, так, словно вражеские воины могли его услыхать, скомандовал своим людям:

— В атаку!