Королевский рыцарь

Ровену одолело любопытство. Она прекрасно знала, что читать он не умеет, чем же тогда он занят? Девушка тихонько подошла сзади и заглянула ему через плечо.

У нее перехватило дыхание.

Он пытался переписать письмо с одного листочка на другой.

— Страйдер?

Он резко повернулся и скомкал листок со своими каракулями, опрокинув при этом чернильницу, выругался, вернул ее на место. Однако было уже поздно — чернила залили весь стол.

Страйдер схватил тряпку и принялся промокать пятно.

Ровена решила помочь ему.

— Что ты делаешь? — поинтересовалась она.

— Я… я… — Он глубоко вздохнул, как будто слишком устал, чтобы что-то выдумывать. — Я пытался написать кое-кому письмо.

Она ощутила прилив нежности. Вы только представьте, чтобы человек в таком возрасте пытался научиться писать!

— Зачем?

Он вернул перо на деревянную подставку и пожал плечами.

— У меня есть что сказать, и я уже устал излагать другим свои идеи. Вот и подумал, что пришла пора научиться писать самому. Саймон уже однажды поставил меня в довольно неприятное положение, когда взялся быть моим писарем.

Она понятия не имела, о каком Саймоне идет речь, но ее это не слишком интересовало. Ее волновал только Страйдер.

— И что ты пытался написать? Может, я сумею тебе помочь?

Он как- то сразу заерзал.

— Это военное письмо? — сделала она очередную попытку. — Хочешь отдать какой-нибудь приказ своим людям или Братству?

— Нет, это личное.

Ничего удивительного, что он так сильно нервничал. Временами Страйдер бывал очень скрытным.

— Может, лучше послать за кем-то из твоих друзей?

— Я не доверяю им в этом вопросе, — прохрипел он.

— А мне доверишь?

Ей показалось, что он бросил на нее смущенный взгляд, хотя она понятия не имела, с чего бы это вдруг.

Несколько минут он молча спорил сам с собой, потом отступил назад и пододвинул ей стул.

Ровена заняла его место за столом, вытащила из ящика чистый лист пергамента и положила перед собой. Потом взяла перо, обмакнула его в чернильницу и вопросительно посмотрела на него:

— Можем начинать, милорд. Кому адресовано?

— Оставим пока это. Я хочу много чего сказать, и, если ты запишешь хоть что-то, я потом перепишу письмо своей рукой, чтобы человек знал — это я писал. Мне очень важно, чтобы он это знал.

Как странно! Однако Ровена решила воздержаться от лишних вопросов и занесла перо над листком.

— Хорошо. Просто скажи, что писать, и все. Страйдер потер глаза и принялся нервно расхаживать от стола к кровати и обратно. Повисло молчание. Ровена терпеливо ждала.

Ей еще никогда не доводилось видеть Страйдера в подобном состоянии. Он нервничал и волновался, словно неискушенный юнец, а не жестокий рыцарь, которого она знала.

Через некоторое время он заговорил:

— Мои приветствия. Надеюсь, что это письмо застанет вас в добром здравии.

Ровена записала эти слова.

— Я считаю каждую минуту, когда мы врозь.

У нее свело живот от этих слов. Кому бы он мог писать подобные вещи?

— А когда я просыпаюсь по утрам, я первым делом думаю о тебе.

Ровена застыла, но он был слишком погружен в себя, расхаживая из угла в угол, и не заметил ее досады.

— Я и подумать не мог, что когда-нибудь найду такую, как ты. Ты заставляешь меня смеяться тогда, когда у меня нет сил даже на улыбку. Стоит мне подумать о тебе, как сердце мое наполняется радостью. Каждую твою улыбку я храню в своей душе.

Ты и представить не можешь, как мне жаль, что нам не суждено быть вместе. И что этого нельзя изменить. Но жизнь моя — дорога печали, в ней много тревог и забот.

Она поняла наконец, что именно он диктует и кому предназначено это послание, и глаза ее наполнились слезами.

Он глубоко вздохнул и продолжил, не глядя на нее:

— Я надеюсь, что эта записка застанет вас в добром здравии и вы улыбнетесь, вспоминая обо мне, а не затоскуете, как я. Не надо грустить обо мне, я не хочу становиться причиной вашей печали. Больше того, я надеюсь, что у вас будет все, к чему вы стремитесь, и в один прекрасный день, если вдруг что-то переменится, вы примете меня в свои объятия. Всегда ваш. Страйдер.

Страйдер встал рядом с ней и взглянул на листочек:

— Ты все записала?

Ровена похлопала глазами, стараясь справиться со слезами, и покачала головой:

— Нет, милорд.

— Но как она узнает о моих чувствах, если я не напишу ей о них? — раздраженно вздохнул он.

— Она знает, Страйдер. — Ровена взглянула на него и увидела в голубых глазах ту же боль, которая сжимала ей душу.

— Но если я не напишу…

— Ей все равно, напишешь ты это или не напишешь. — Она взяла в свою ладошку его огрубевшую сильную руку. — Ей важно только то, что ты думаешь и чувствуешь.

Он опустился перед ней на колени и заглянул в зеленые глаза.

— Это и есть мои чувства, Ровена. Я испытываю это всякий раз, когда смотрю на тебя. Когда думаю о тебе.

Она наклонилась и коснулась губами его губ. О, этот вкус… он сводил ее с ума и лишал сил. Заставлял взлетать над этим миром и парить в облаках.

Он был ее сердцем, ее душой.

Он был для нее всем.

И ей хотелось дать ему понять, как много он для нее значит. Но не словами. Он подарил ей то, в чем она так нуждалась, и теперь она даст ему то, о чем он страстно мечтает.