Королевский сорняк

- Вот и хорошо… А куда мне было деваться? Театр я бросил, никаких других источников дохода у меня не было. Мужик этот договорился со мной примерно на год и обещал в конце работу в Москве… Но теперь ничего не будет. Все кончено. Я не могу продолжать игру. Потому что я люблю тебя.

- Ага, - сказала Тоня. - Любишь.

- Не ехидничай… Знаешь, я ведь мог тебе не рассказывать об этом!

- Вот я и спрашиваю: зачем ты мне исповедуешься?

- А потому, что ты, на мой взгляд, находишься в опасности! И я должен тебя о ней предупредить!

- В большей, чем неуправляемая машина? - саркастически бросила Тоня.

- Вот чего ты не знаешь… Я не имел понятия насчет машины. Мне велели ехать на дачу. Я приехал. И спустя пару часов, которые прошли в каких-то малозначительных беседах, меня отправили домой. Я не знал, что ты поехала следом! Я не знал, что тебя оглушили и посадили в машину, из которой потом выскочил шофер! Мне об этом рассказали позже, когда велели к тебе вернуться!

- Ах, и твое возвращение было по указке?

- Ты зря так… Мне нелегко тебе признаваться… Я хотел раньше, я был готов сказать тебе правду, - но он, Вуайерист, убедительно расписал, как ты отреагируешь… Как ты больше не захочешь никогда меня видеть… И я струсил. Я не хотел тебя терять.

- А теперь - захотел, надо думать?

…До сих пор они сидели на скамейке рядом, не глядя друг на друга, - каждый нашел точку опоры для взгляда: Тоня созерцала противоположную скамейку, Кирилл зачем-то изучал дом напротив. Но сейчас он повернулся к ней. Тоня упорно не смотрела на него. И Кирилл, взяв обеими руками ее голову, насильно развернул к себе лицом.

- Ты не поняла, Тоня. Я по-прежнему не хочу тебя терять. Я никогда не любил ни одну женщину до тебя. И для меня это много значит, очень много. Но ты в опасности. И поэтому я принес в жертву все, чтобы спасти тебя. Я поступаю благородно, Тоня. Зря ты не ценишь!

- Видимо, как и любовь, - благородство для тебя редкость!

Она вскочила со скамейки, готовая уйти. Кирилл схватил ее за руку и сильно сжал, заставив сесть обратно.

- Ты обещала дослушать.

- Я услышала достаточно.

- Тебе так кажется. Ты не поняла главного: ты в опасности.

- И в какой же?

- Все, что происходило с тобой, - и бассейн, в котором ты чуть не утонула, и вывоз мебели, и тайский массаж, неуправляемая машина, - все это делал не я. Я вообще не знал об этом.

- А кто мне снотворное подсыпал в стакан? Кто мне плетку в постель подложил и краску на меня налепил?

- Тоже не я… Я обо всем узнал только тогда, когда мне велели… В общем, когда я вернулся. Потому что он знал, что ты будешь задавать вопросы, - и потому проинформировал меня обо всем и подсказал ответы.

- Зря тебя не ценят режиссеры. Ты действительно талантливый актер!

- Тоня, пожалуйста, не ехидничай, дослушай… Это важно… Мы уехали с дачи, - знаешь, почему? Потому что я тебя спасал!

- После всего, что я услышала, я должна тебе в ножки кланяться? Какие там зрелища садомазозабав могут сравниться с твоими откровениями? Ты в своем уме, Кирилл? Ты хочешь, чтобы я тебе сказала за это еще и спасибо?

- Ты не поняла, - в отчаянии проговорил Кирилл, - ты меня не слушаешь! А я ведь просил, просил: выслушай, не перебивай! Там не зрелище для тебя было приготовлено - там тебе место было приготовлено!!! В цепях, с плетками и какими-то жуткими инструментами!!!

Кирилл был не в силах назвать своими именами увиденное.

- Ты хочешь сказать, что…

- Именно! Все это было предназначено тебе!

- И ты меня туда привез!…

- Нет!!! Я тебя оттуда увез, Тоня, очнись!!! Пойми, я сделал глупость, да, я повез тебя, но сейчас ты находишься на бульваре, на скамейке, со мной, а не в цепях! И все эти штуковины, которые были разложены на столике… Я не трус, Тоня, - я никогда не считал себя трусом, - но я испугался. Пусть это похоже на пошлое кино, которое я могу равнодушно смотреть за ужином, но здесь было не кино! Я актер, Тоня, а не искусствовед, но я могу тебе сказать, что эта мизансцена была страшна именно своей расхожей узнаваемостью! Стоило ее только увидеть, чтобы представить себе все остальное. Он именно так и задумал, именно этого и хотел, я уверен…

- Зачем?!!!

- Не представляю. Только, умоляю, не забудь, что я тебя оттуда увез! Тоня, Тоня, ты, услышав сейчас всю мою исповедь, меня презираешь… Да? Но все-таки, но, пожалуйста, пойми только две важные вещи: я люблю тебя. И поэтому я тебя оттуда увез!!!

- Ты меня спас…

- Да. И это чистая правда.

- И ты меня любишь.

- Да. Это тоже чистая правда.

- Вот и хорошо. Спасибо тебе, Кирилл. Я оценила мужество, с которым ты мне во всем признался. Я оценила, что ты меня спас. Но это…

Она задумалась, и Кирилл не выдержал:

- Что - «это»?

- Это поздно. Ты должен был мне сказать обо всем раньше. Хотя бы тогда, когда понял, что любишь меня… Но ты продолжал свой оплаченный спектакль. Вот и все. Я пошла, Кирилл. Никогда больше - никогда, ты понял? - не появляйся на моем пути. А за меня не волнуйся. Не будет тебя - не будет и никакой опасности. Прощай.

Она встала со скамейки и направилась в сторону Пушкинской площади.