Королевский выбор

Чарити остановилась перед белой гробницей работы Микеланджело, где муза рыдала на саркофаге, а сам Данте, суровый и вдохновенный, восседал на возвышении. Совершенная завершенность композиции, выверенность поз и четкость линий, свойственные руке Микеланджело, создавали эффект, не превращая фигуры в застывшие монументы.

- Печально даже после смерти не вернуться на родину, - принц Рамиро всматривался в лицо скульптуры, изображавшей великого поэта.

- «Здесь покоится Данте, из милого изгнанный края, так поступила с певцом Флоренция, родина злая». Это написано на могиле Данте в Равенне. И он перед смертью распорядился, чтобы его прах не возвращали на родину.

- Так сказали францисканцы в Равенне. Что думал по этому поводу сам Данте, мы уже никогда не узнаем. - Принц смотрел на надгробие. Понять, о чем он думает, по его лицу было невозможно. - Нет хуже участи, чем быть отвергнутым родиной. Данте делал все, как он считал, для блага Флоренции, а в итоге оказался в изгнании. «Земную жизнь пройдя до половины…» Он прославил Флоренцию в веках, но так и не вернулся домой, какая ирония.

Чарити не могла отвести от Рамиро глаз. Принц говорил так, что аж сердце замирало, с такой страстью, с такой силой и убежденностью, что было понятно: для него это больше, чем просто предмет для обсуждения, для него это личное и близкое. Чарити смутилась. Если он так любит свою родину, то он готов пойти на все, чтобы ее спасти. Так зачем принц тратит время, сопровождая Чарити? Чтобы завоевать ее благосклонность, а следом и благосклонность лорда Эверетта? Или он ничего такого в виду не имеет?

- Я вас понимаю, - Чарити встретила его взгляд, не смущаясь и не дрогнув. - Да, понимаю. Вы - принц. И вы в ответе за свою страну. Ваша земля - часть вас, ваша плоть и кровь. Да. Я понимаю.

- Я верю, - Рамиро еще раз взглянул на Данте.

- Но я не могу сказать, что чувствую то же самое. Я женщина - и мне суждено покинуть отчий дом, расстаться с прежней жизнью и начать новую. Мне остается лишь молиться, чтобы новая жизнь и новая земля приняла бы меня не хуже родной.

- И я вас понимаю. - Он помолчал. - У меня есть сестра… И она часто говорит мне о том, что ей придется покинуть родину. Только… она этого не хочет.

- Наверное, быть принцессой - это еще сложнее, чем быть девушкой из общества. Выбора нет.

- По законам нашей страны и женщина из королевской семьи может занять трон: дети воспитываются одинаково, без различий на пол.

- Возможно, от этого вашей сестре еще сложнее, - задумчиво произнесла Чарити. - Она могла бы стать королевой, она воспитана как королева, но ей придется уехать в чужую страну, стать супругой какого-нибудь принца, сидеть дома и растить детей.

Рамиро еле заметно пожал плечами.

- Пока преемник не назван - никто из возможных наследников не покинет остров. Разве что на время, на очень короткое время. У моей сестры все еще есть шанс стать королевой.

- А она этого хочет?

- Она просто любит Фасинадо и желает нашей стране процветания. Если для этого ей нужно будет выйти замуж и уехать - она так и сделает.

- Я ей не завидую. И завидую, - призналась Чарити. - Я жалуюсь, что не имею воли, - так ваша сестра еще более узница.

- А почему завидуете? - полюбопытствовал Рамиро.

- У меня нет ни малейшего шанса избавиться от оков. А ваша сестра может стать королевой, хозяйкой самой себе и повелительницей своей земли.

- Я понимаю. - Принц все так же внимательно смотрел Чарити в глаза, словно хотел проникнуть в душу. Она не отводила взгляда, будто утонув в его зеленых глазах. Мгновение длилось и длилось, натягивалось, грозя разорваться, как перенапряженная тетива лука. В глазах принца было что-то неотвратимо притягательное, обжигающе сильное, что-то завораживающее - это что-то манило Чарити и заставляло пытаться понять, пытаться помочь… Хотя чем она может помочь ему?

Вопроса, почему она хочет помочь ему, у Чарити не возникло.

Глава 6

Словно не желая прерывать молчание, словно боясь разрушить что-то неуловимое, принц протянул Чарити руку, и она доверчиво вложила свою чуть дрожащую ладонь в его, твердую и почти горячую. Вместе, стараясь не смотреть друг на друга, молодые люди двинулись дальше.

- Добрыми делами можно навлечь на себя ненависть точно так же, как и дурными, - проговорила Чарити, увидев, куда ее привел Рамиро. Кенотаф Макиавелли.

- Люди по натуре своей таковы, что не меньше привязываются к тем, кому сделали добро сами, чем к тем, кто сделал добро им, - процитировал в ответ принц.

- Кто хочет жить в мире, тот должен готовиться к войне, - решила не уступать в этом соревновании образованности Чарити.

- Лучше проиграть со своими, чем выиграть с чужими, ибо не истинна та победа, которая добыта чужим оружием, - Рамиро тоже не собирался уступать.

Чарити помедлила. Следующая цитата, что ей вспомнилась, могла прозвучать весьма двусмысленно, учитывая положение принца. С другой стороны… И тут ей на ум пришло более подходящее изречение, которое уж точно никого не обидит.