Королевский выбор

- Хорхе III был сумасшедшим, извините за такие слова, ваше величество, - встрял Рубен де Флорес.

- Зачем извинения! Хорхе таким был, и довольно.

- Мы остановились на выборах, - с нажимом произнес Сезан. Рамиро даже восхищался его настойчивостью. - Демократические выборы предполагают реальную соревновательность различных кандидатов, альтернативность выбора. Реализация принципа «один гражданин - один голос» раскрывает смысл политического равенства. Точно так же, как голосует королевский совет, только в масштабе страны. И это работает, в чем мы все можем убедиться! И народ получает больше прав. - Он заговорил осторожнее, понимая, что ступает по тонкому льду. - Если греки придерживались подобных принципов, отчего нельзя применить это у нас? Народ не столь туп, как мы привыкли о нем думать. Он жаждет получить свое право, тянется к нему. Эти права защищают граждан от… произвола власти. От сумасшествия. К ним можно отнести равенство всех граждан перед законом, право на частную жизнь, право не подвергаться пыткам, наказанию без суда, свободу вероисповедания и прочая, и прочая. Право избирать и быть избранным, свобода выражения политических суждений, свобода голосования, право на создание политических и общественных организаций, право подавать петиции властям… Не бывает государственного устройства, где не была бы выражена часть этих прав.

- Вы идеалист, граф, - заметил Альваро. Рамиро внимательно наблюдал за ним: король слушал, чуть заметно хмурясь.

- Я не идеалист. Я прекрасно осознаю, что все не так просто. И я не призываю установить на Пуэрто дель Фасинадо демократический режим. - Он покосился на Рамиро, ответившего настороженным взглядом. - Меня вполне устраивает та власть, которая есть. Но я говорю все о том же - о помощи, которую мы можем попросить. Первый консул благосклонно выслушает нас. И если мы обретем покровительство Бонапарта, здесь станет легче жить…

- Легкая жизнь, граф Сезан, - отчеканил Рамиро, - начинается после смерти в райских садах. До этого легко не бывает.

- Как же вам непросто жить с такими убеждениями, ваше высочество! - Граф покачал головой в притворном изумлении. - Демократия, что царит во Франции, - не змей, пожирающий сам себя! Это эффективно! И это то, чему мы можем доверять!

«Спокойнее, - приказал себе Рамиро. - Спокойнее».

- Вы предлагаете доверять стране, где принимает решения эмоционально неуравновешенный народ, уже однажды - и совсем недавно! - отправивший своих правителей на плаху. Вы желаете, чтобы эти настроения проникли сюда? Фасинадо не настолько нуждается, чтобы прибегать к помощи со стороны, да еще и просить об этой помощи!

- Рамиро, - велел король, - выйди.

Принц осекся, не веря своим ушам.

- Ваше величество?..

- Выйди.

Они несколько мгновений смотрели друг другу в глаза, затем Рамиро отвернулся, рывком встал и чеканным шагом покинул кабинет. Очень хотелось грохнуть дверью, однако предусмотрительные слуги стояли на страже, так что даже этого не удалось.

Глава 12

Вот теперь Рамиро действительно ощущал, что устал.

Сомнения взяли его в лапы, и он разучился на время чувствовать глубину. Не понимал, что происходит. Он больше не заглядывал вглубь. Он тихо скользил по поверхности собственных мыслей, тихо-тихо, чтобы не потревожить спящее внутри. Ему было слишком много и того, что есть, он плохо спал - а ведь привык засыпать, едва голова коснется подушки.

Ему снились суматошные черно-белые сны. Они выцвели, как выцветают старые вещи. В них неизменно приходили люди, которые желали одного: смерти. Смерти его, Рамиро, и тех, кто был рядом, кто спал тут же, неподалеку, во дворце.

Устал. А ведь вокруг - так хорошо! Этот восхитительный весенний дождь, обрушившийся на Фасинадо со всей молодой силой и омывший заливные луга и виноградники; народные гуляния на открытой майской ярмарке; проблески улыбчивого солнца в зеленой листве. Все это должно быть… так хорошо. Так хорошо должен пахнуть горячий кофе в тонкостенной фарфоровой чашке, привезенной из самого Китая; таким вкусным должно быть домашнее печенье; рубашка должна быть шелковой на ощупь, шерсть охотничьей собаки - мягкой; а поцелуй любимой женщины, которой нет… да что тут говорить. Но Рамиро летел, забывая о том, что можно приостановиться, вновь, в который раз, забывая о барьерах и препятствиях, и тяжело вздыхал по вечерам, понимающе переглядывался с Лоренсо - и скользил, скользил, как по замерзшей поверхности пруда, не позволяя себе помнить, что там, подо льдом, живут золотые рыбки.

Все хорошо, действительно, все легко и ясно, и в то же время - тяжело и тускло. Это усталость виновата, он знал. И с этим срочно нужно было что-то делать.

Круг тех, чье мнение было действительно важно Рамиро, чрезвычайно узок. Принц ничего не делал для того, чтобы его любили, просто оставался самим собой.

И может, оттого сейчас было плохо и грустно, что все это - пошатнулось.

Отец его избегал.