Королевское правосудие (Хроники Короля Келсона II)

"Нет. Но через несколько часов, когда большая часть зелья выйдет из организма Дункана, Аларик, по-моему, хочет попробовать... более сильные средства для исцеления. Мне кажется, он рассчитывает, что Вы с Дугалом сможете помочь ему в этом. А если Вы загоните себя, он не сможет положиться на Вас. Вы и так уже теряли сознание от жары и усталости."

Вздохнув, Келсон уронил руки и склонил голову, внезапно ощутив страшную усталость.

"Вы правы. Вы оба правы. Я слишком сильно и слишком долго гнал себя, но иногда очень трудно осознать, что время от времени нужно еще и отдыхать."

"Смелый парень," - одобрительно пробормотал Эван, снял с плеч свой плед и, встряхнув, подложил его под Келсона. - "Да не волнуйся ты ни о чем."

"Убедитесь, чтобы донесения Найджелу были отправлены," - зевая, сказал Келсон.

Когда Келсон снова улегся на плед, Эван только терпеливо кивнул, а Кардиель острожно подвернул край пледа, подложив его под голову Келсона.

"Сир, у меня последний вопрос," - негромко сказал Кардиель, многозначительно глядя на Эвана, когда Келсон закрыл глаза. Старый предводитель приграничников наклонился поближе. - "Это правда, что Дугал на сама деле сын Дункана?"

У Келсона хватило сил только на то, чтобы открыть глаза и посмотреть на архиепископа.

"Кто это сказал?"

"Дугал, Сир," - сказал Эван. - "Все только и говорят об этом. Он сказал, что он - Дерини, и что Дункан - его отец."

Улыбнувшись, Келсон снова закрыл глаза и вздохнул.

"Это правда, Эван," - прошептал он. - "И мало что могло бы порадовать меня больше, чем то, что это, наконец, стало известно."

"Вас радует, что ваш приемный брат - незаконнорожденный?" - ахнул Кардиель.

"Он не незаконнорожденный," - еще раз зевнув, сказал Келсон, - "хотя будь я проклят, если знаю, как это можно доказать кому бы то ни было. Они поженились тайком. Вскоре после рождения Дугала его мать умерла, и еще несколько месяцев назад Дункан даже не подозревал, что у него есть ребенок. Само собой, все это произошло задолго до его рукоположения."

"Ну, уж это я понял хотя бы из возраста," - с возмущением в голосе сказал Кардиель. - "Меня волнует не церковный сан Дункана. А вот для Дугала..."

"Томас, я все расскажу Вам утром," - пробормотал Келсон. - "Эван, не забудьте про донесение Найджелу..."

Он уснул еще до того, как услышал ответ Эвана, и, проваливаясь в глубокий, усталый сон без сновидений, он слышал только гул их голосов, продолжавших рассуждать о Дугале, и чувствовал только осторожные руки, которые начали снимать с него доспехи.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Что холодная вода для истомленной жаждой души, то добрая весть из дальней страны

- Притч. 25:25

Другой Дерини не мог позволить себе роскошь сна - это был епископ Арилан, вернувшийся в Ремут. Прошлой ночью он тоже почти не спал. Когда Риченда и Найджел вышли из комнаты, он откинулся на спинку кресла и, закрыв глаза, устало произнес заклинание, изгоняющее усталость, теребя нагрудное распятие.

Он не завидовал Риченде и Найджелу, поскольку перед ними стояла тяжелая задача. После того, как торентский план план покушения на Найджела был разрушен, они втроем были заняты допросом пленных - трое Дерини, оказавшихся среди них, были помещены в особо охраняемую камеру до тех пор, пока Найджел не решит, как поступить с ними. Остальных Арилан мог допрашивать спокойно, не беспокоясь о том, что они рассказут кому-нибудь о том, что он - Дерини, ведь все происходившее будет стерто из их памяти.

Несмотря на то, что никто не знал плана заговора полностью, потребовалось не много времени, чтобы найти общее в ответах допрашиваемых. Когда они сопоставили показания, стал вырисовываться запутанный план заговора: убить Найджела (и, если получится, его сыновей), освободить плененного короля Лайама и затаиться, ожидая возвращения Келсона, после чего попытаться убить и его. Некоторые говорили о том, что целью заговора было убийство не только Найджела, но и юного Лайама, чтобы брат Лайама, Ронал, мог стать правителем обоих королевств, а его дядя Махаэль должен был стать регентом. Были и намеки на то, что Мораг знала обо всех деталях заговора и полностью одобрила его.

Само собой, она отрицала это. Риченда и Найджел пытались уличить ее, но, поскольку она была Дерини, они не могли заставить ее отвечать. Сама мысль о том, что Мораг могла способствовать убийству собственного сына казалась Арилану слишком чудовищной, чтобы обращать на нее серьезное внимание, но он был почти уверен в том, что она была причастна к заговору. Королевы, оказавшись в плену, всегда пытаются плести интриги, стараясь найти путь к бегству, а королева-Дерини разбирается в этом куда лучше остальных.

Ну почему торентский вопрос встал именно сейчас, а не спустя несколько лет? Раве мог Совет заботиться только о Гвинедде, учитывая, что Венсит был мертв, как и юный Элрой, на торентском троне сидел ребенок, а еще один ребенок-наследник ждал своего часа.