Королевства Ночи

– Нет, – сказал я тихо. – Теперь мывыступим в роли тигрицы, посылающей честным людям предупреждение.

Квотерволз, конечно, занимался провоцированием – ведь он знал меня достаточно хорошо и понимал, что я не буду сидеть сложа руки и просто наблюдать за происходящим. Да и можно ли спокойно смотреть, как этих мирных торговцев сейчас будут убивать на моих глазах? Нет, слишком часто нападали на меня из засад, слишком много потерял я прекрасных товарищей, чтобы помышлять о чем-то ином по отношению к этим головорезам, кроме высокого дерева и веревки вокруг их шеи.

Квотерволз издал звук, похожий на свист охотящегося ящера, и все мои люди скинули поклажу и приготовили оружие. Джанела посмотрела на меня вопросительно, затем усмехнулась, пожала плечами. Боги никогда не бывают милостивы к тем, кто занят только собой, а если и бывают, что это за боги?

– Они нападут минуты через четыре, – сказал Квотерволз.

– Судя по всему, я имею дело с человеком, который знает о дорожных грабежах больше меня, – сказал я. – Так, может быть, ты дашь предупредительный сигнал до того, как они нападут?

Квотерволз с улыбкой кивнул и достал из своего вещевого мешка кусок тряпки, обмотал ее вокруг стрелы, что-то пошептал над ней, высек кремнем искры, и тряпка загорелась. Наложив стрелу на лук, он выпустил ее высоко в небо.

Стрела, оставляя дымный след, пролетела над дорогой, над головами караванщиков и упала в те кусты, где была устроена засада.

Лошади встали на дыбы, послышались крики, предупрежденные охранники схватились за оружие, а через минуту разбойники бросились в атаку. Они выпустили залп стрел, стремясь не столько поразить насмерть караванщиков, сколько внести сумятицу, а следом вылетел отряд верховых, человек тридцать, вопящих и улюлюкающих. Эти разбойники неслись во весь опор, выставив дротики в намерении в несколько минут разделаться с путешественниками.

Но стрела Квотерволза, а за ней и другие наши стрелы расстроили планы злодеев. И вот уже несколько разбойничьих лошадей помчались с пустыми седлами.

Квотерволз скомандовал, и мы ударили разбойникам в тыл. Увидев нас, они перегруппировались. Теперь они оказались между двух огней.

Однако этих степняков нельзя было назвать неопытными бойцами. Их вид был более чем решительным, и они повернули против нас.

– Убивайте их лошадей! – закричал я, зная, что вне седла такие воины чувствуют себя не очень уверенно.

Стрелы полетели в лошадей, те падали, придавливая всадников.

– Вперед! – закричал Квотерволз, и мы сблизились с ними.

Передо мной поднялся упавший с лошади разбойник в грязной тунике, скрывающей кольчугу. Он парировал мой выпад, и мы сошлись эфес в эфес, но я толкнул его, изо всех сил ударил ногой в живот, и он упал на спину. И не успел снова вскочить, как моя сабля уже вошла ему в бок.

Отави без устали размахивал топором, неприступный, как те быки, которых мы видели. К нему подскочил небольшой человечек, размахивая шипастым шаром на цепи. Отави придержал топор, подождал, пока цепь обмотается вокруг рукояти, дернул топор, вырывая оружие из рук бандита, и тут же опустил острие топора ему на голову.

Охрана каравана стреляла довольно неточно, одна стрела впилась в землю возле моей ноги, и я выругался, представив себе, что паду жертвой тех, кого мы решили спасти.

Разбойники дрались отчаянно; те, что оставались в седле, теперь стремились уйти в степь, бросив на произвол судьбы своих пеших товарищей. Сомкнув ряды и опустив копья, они пустили лошадей в галоп.

Когда на тебя несется кавалерия, а ты стоишь на открытом пространстве, то кажешься себе таким маленьким и у тебя появляются все основания для страха, если только ты не настоящийсолдат. Квотерволз же не зря тренировал нас.

– Копейщики, вперед! – крикнул он. – Сомкнуть ряды!

Наши бойцы уткнули тупые концы копий в землю, встали на одно колено и выставили грозное оружие перед собой. Лошади набирали скорость, словно собираясь перепрыгнуть через нас. Но лошадь – умное и осторожное животное. Человек в безумии схватки может устремиться на стену копий. Лошадь же, видя, что перепрыгнуть невозможно, скорее всего притормозит и развернется.

Что и произошло. Получилась толчея, давка, люди падали, а затем вся эта банда бросилась врассыпную, спасая собственные жизни поодиночке. За ними побежали пешие, моля о помощи, и надо отдать должное тем разбойникам, которые останавливались, подхватывали товарищей на седло позади себя. Но многие отставали.

Над равниной разносились крики раненых и отставших разбойников, им не приходилось ждать пощады от караванщиков, которых, впрочем, самих при другом раскладе сил ждало бы то же самое.

У нас был единственный раненый – одного из братьев Си-рильян стрела царапнула по руке. Но, поскольку ранение оказалось далеко не смертельным, он смеялся и напевал, дурачась, как юный повеса, выпущенный в город с папашиным кошельком и только что опустошивший первую бутылку. Помимо него никто не пострадал – внезапность атаки послужила нам лучшей броней.