Королевство

Установленный порядок, стандартная программа, постоянство – основы жизни в Королевстве. Дети смотрят то же представление, что будут однажды смотреть и их дети. Это – часть обещания.

Нестандартность опасна. Волшебство – стандартная программа.

А то, что происходит сейчас, не входит в стандартную программу.

Проходит три секунды. Пять секунд.

Где они? Я выхожу из тени стадиона и крадусь под навесом к краю воды, но огни стадиона отражаются в волнах яркими бликами, и я ничего не могу разглядеть под темно-серой ледяной поверхностью.

Я насчитала десять ударов сердца, прежде чем родители маленькой девочки начали кричать.

«Она ее забрала! – кричит мать. – Она ее забрала себе и больше не отдаст!»

Мое сердце бешено забилось. Когда начинают выть сигналы тревоги, я закрываю уши, и меня охватывает ужас: перед глазами всплывает картина, как белый медведь разрывает свои цепи, вскрик, удар хлыста г-на Касея и вид крови, пропитавшей шкуру медведя: красивая сине-черная жидкость, цвет присутствия жизни.

Ния спасет девочку, убеждаю я себя. Она должна это сделать.

Но секунды идут, а они так и не появляются; волны внезапно становятся ледяными и непроницаемыми.

Служба безопасности пробивает себе дорогу через толпы собравшихся у воды. Дети плачут. Некоторые люди выхватили телефоны и снимают происходящее на видео.

«Ей надо помочь! – кричит мать, пытаясь вырваться из рук охранника, удерживающего ее. – Ей всего четыре года! Пожалуйста!»

Когда я вижу команду спасателей, бросающихся в воду, в моем животе пробуждается ощущение, названия которого я не знаю. С того места, откуда они начали свой путь, им ни за что не успеть к девочке вовремя.

Прежде чем моя голова успела напомнить телу о том, что мне запрещено плавать без наблюдения, я с головой погружаюсь в воды лагуны. Холод врезается в меня ледяной глыбой и останавливает дыхание. Каким-то образом я все-таки успеваю сделать глубокий вдох до того, как холод затягивает меня в бурлящий водоворот. Я оправилась от шока и ныряю еще на несколько метров глубже, в более спокойные воды. Подальше от хаоса. Подальше от шума. Подальше от странного чувства, похожего на удушье, словно призрачная рука схватила меня за горло и сжимает на нем пальцы.

Паника.

Не думай об этом, говорю я себе, и быстро переключаюсь в Безопасный Режим. В ту же секунду жар и тревога отступают, и приходит ощущение покоя и тишины, я чувствую умиротворение. Пульс замедляется. Паника испаряется.

Уже лучше.

Опускаясь все ниже, я гребу руками медленно и равномерно – этой хитрости научила меня Ния во время стандартного контрольного заплыва, когда мы должны были достигнуть дна лагуны на одном дыхании, чтобы проверить жизненную емкость легких.

Лагуна Русалок – не пустая бетонная емкость, как это было в первые дни работы морского парка развлечений. Это наполненный жизнью водоем, экосистема, такая же живая, как и океан, в котором растут разноцветные коралловые рифы, густые мангровые заросли и лабиринты из морских водорослей, такие высокие и густые, словно я плыву через подводный лес.

Почему мне не добавили способность дышать под водой? Почему мне не сделали жабры, как у рыб?

Пять футов. Десять футов. Пятнадцать. Двадцать.

Два любопытных морских льва, O9022 и O6321, какое-то время следуют за мной, но, поняв, что у меня для них ничего нет, устремляются в тень, и я снова плыву одна в призрачном свете. Когда я достигаю глубины в тридцать футов, мои легкие готовы разорваться. Где же ты, Ния? Сокрушительное давление воды почти невыносимо. Заросли бурых водорослей поднимаются ввысь до самой поверхности, почти блокируя свет. Теперь я плыву в кромешной тьме.

Но вдруг я вижу, как узкая полоска солнечного света искрится серебристым блеском. Это – русалочий хвост.

Я вижу их, покоящихся без движения на постели из мягчайшего изумрудного яванского мха, словно две красивые куколки на морском дне. Маленькая девочка безжизненно поникла на руках у Нии, которая баюкает ее и словно укачивает. Первое, что я чувствую, – это облегчение. «Все будет хорошо, – проносится в голове, – я тебе помогу».

А потом Ния поднимает на меня глаза.

Их взгляд далекий. Холодный. Злой.

«Ты не должна этого видеть, – говорят мне они, – я просила тебя не приходить».

Но в них есть еще кое-что.

Слово я знаю, но его значение никогда не понимала.

Намерение.

И, наконец, я осознаю правду: Ния утянула этого ребенка на дно специально. Это был ее план. Она хочет, чтобы маленькая девочка умерла.

Я пытаюсь вытащить малышку из ее рук, но она усиливает хватку – так змея обвивается вокруг своей жертвы. Одну секунду нас разделяют несколько дюймов.

Ния пытается говорить. Ее слова превращаются в пузыри, бесшумно всплывающие и лопающиеся где-то на поверхности воды. Она вытягивает руки, словно пытается потрогать мою щеку. Ее взгляд мутный от недостатка воздуха.