Королевство

Дочурка его, ясное дело, возражала, говорила, что я все эти годы манипулировал ее бедным отцом, старым и больным. Я отвечал, что собачиться у меня сил нет и что дядя Бернард оставил мне мастерскую не для того, чтобы я разбогател, а чтобы кто-то из семьи и дальше продолжал его дело. Поэтому, если ей хочется, я могу выкупить у нее мастерскую по той цене, которую она назовет, тогда я, по крайней мере, выполню дядину волю. Она назвала цену. Мы, Опгарды, не торгуемся, но столько заплатить я не мог, было это намного больше доходов, которые мастерская приносила. Тогда дочка выставила мастерскую на продажу, однако покупателей не нашлось, хотя она все снижала стоимость, так что в конце концов пришлось ей вернуться ко мне. Я заплатил столько, сколько предлагал с самого начала, она подписала договор и вышла из мастерской с таким видом, будто ее обманули.

Я хозяйничал в мастерской, стараясь управлять ею по возможности правильно, вот только опыта мне недоставало, да и мода на такие мастерские давно прошла. Впрочем, могло бы быть хуже: когда другие мастерские в округе начали закрываться, нам работы прибавилось. У меня даже Маркус продолжал работать. Но по вечерам, сверяя бухгалтерию – Карл, который в школе углубленно изучал экономику и отличал дебет от кредита, мне помогал, – я понимал, что две бензоколонки перед входом в мастерскую приносят нам больше, чем сама мастерская.

– Сегодня дорожная полиция приезжала, – сказал я как-то раз, – если мы хотим сохранить лицензию, то нам надо оборудование обновить.

– Дорого? – спросил Карл.

– Тысяч двести. Может, чуть больше.

– Столько у нас нету.

– Сам знаю. И чего теперь делать?

Я сказал «нам», потому что мастерская кормила нас обоих. А спросил я потому, что, хоть и знал ответ, хотел, чтобы Карл произнес его вслух.

– Продай мастерскую, а бензоколонку оставь, – сказал Карл.

Я потер шею, там, где Грета Смитт прошлась бритвенным танком и где теперь торчали отросшие волоски. «Под ежик» – так она сказала. Немодно, но зато классика, поэтому даже через десять лет, разглядывая фотографии, я буду думать, что не сильно изменился. А потом люди скажут, что я сделался совсем как отец, вылитый, и меня это бесило, потому что я знал, что они правы.

– Я прекрасно понимаю, что тебе больше нравится в железках копаться, чем бензин заливать, – сказал Карл, когда прошло уже несколько минут, а я не кивал и не плевался.

– Ничего, все равно железок все меньше и меньше, – вздохнул я, – машины теперь делают по-другому. И работа нам достается дурацкая. Сейчас все делают без души. – Мне был двадцать один, а говорил я, словно шестидесятилетний дед.

На следующий день взглянуть на мастерскую явился Виллум Виллумсен. Виллумсен был тучный от природы. Во-первых, сами пропорции требовали внушительного живота, ляжек и подбородка – так вся фигура приходила в равновесие. Во-вторых, ходил он, говорил и жестикулировал, как толстяк, – даже и не знаю, как иначе объяснить. Впрочем, могу попробовать: шагая, Виллумсен выкидывал ноги вперед и переваливался с боку на бок, как утка, говорил громко, размахивая руками и корча гримасы. Иначе говоря, места Виллумсен занимал много. Ну а в-третьих, он курил сигары. А если ты не Клинт Иствуд, да при этом еще и толстый, но изо рта у тебя торчит сигара, тебя едва ли кто будет воспринимать всерьез – из-за этого даже Уинстону Черчиллю и Орсону Уэллсу нелегко приходилось. Виллумсен торговал подержанными автомобилями, а те, которые ему не удавалось никому навязать, Виллумсен разбирал на запчасти – порой и я у него кое-что покупал. Он и другие подержанные вещи продавал, и ходили слухи, что, если у тебя водится ворованный товар, Виллумсен им не побрезгует. И если тебе надо по-быстрому одолжить деньжат, а у банка нет к тебе особого доверия, то у Виллумсена вполне можно разжиться нужной суммой. Но боже тебя упаси не вернуть долг вовремя – для таких случаев Виллумсен приглашал из Дании головореза, а тот, вооружившись кусачками, убеждал тебя, что даже ограбить собственную мать – преступление не такое уж и страшное. Этого датского головореза никто не видел, однако в бытность мою мальчишкой мы как-то заметили возле магазина Виллумсена белый «ягуар» с датскими номерами. Белая, похожая на торпеду машина из Дании – других доказательств нам не требовалось.

Виллумсен оглядел инструменты и технику, все, что можно открутить и отвинтить, а затем назначил цену.

– Как-то не особо щедро, – сказал я, – ты сам в теме и знаешь, что здесь все самого лучшего качества.

– Ага, но ты же сам сказал, Рой, чтобы сохранить лицензию, оборудование надо обновить.

– Но тебе не нужна лицензия, Виллумсен, – ты ж рухлядью торгуешь, и починить ее достаточно так, чтоб неделю после продажи бегала, а дальше пускай хоть на куски разваливается.

Виллумсен громко заржал:

– Я даю такую цену не потому, что это нужно мне, а потому, что это больше не нужно тебе, Рой Опгард.

Я каждый день узнавал что-нибудь новенькое.

– На одном условии, – сказал я, – пускай Маркус останется в деле.