Королевство

Я посмотрел на экран. Пробежал глазами по строчкам. Что за херню я тут написал? Я что, совсем рехнулся? Кто-то опять сел за мой столик, и я поспешно закрыл файл, ответив «нет», когда программа спросила, хочу ли я его сохранить.

– Закончил? – спросила Шеннон.

– Ага. – Я закрыл лэптоп и встал. – Ну и как? – спросил я, когда мы уже сидели в «вольво».

– Думаю, вечером все и случится, – ответила Шеннон.

Я отвез Шеннон домой, поехал на заправку и отпустил Маркуса – тот отпросился пораньше.

– Какие новости? – поинтересовался я у Юлии.

– Да так. – Она надула пузырь. – Алекс бесится. Типа я его динамлю. А Наталия переезжает.

– Это куда?

– В Нотодден. Оно и понятно – тут у нас дыра дырой.

– Это точно. – Я вытащил из ящика под кассой ключ. – Я в мастерскую загляну, ладно?

Ворота гаража я отпирать не стал и вошел через кабинет. Воздух тут был спертый – я давно сюда не заглядывал. Иногда, когда стояли холода, я загонял сюда машину менять резину, но смотровой ямой не пользовался с тех времен, как мастерская прекратила свое существование. Когда Карл уехал и я остался один, то обустроил себе жилье в каморке за мастерской – поставил кровать, телевизор притащил и походную кухоньку оборудовал. Тут я жил в самые холодные зимние месяцы, когда дорогу до фермы заносило снегом, а греть целый дом казалось бессмысленным – я все равно там проводил лишь несколько часов в день. Сейчас я запер дверь в мойку и принял душ. Вымылся до скрипа и пошел в свою старую каморку. Потрогал матрас – сухой. Плитка работала. Даже телевизор, чуть подумав, включился.

Я направился в мастерскую.

Стоял там, где когда-то мы отрезали старому Ольсену руки, ноги и голову. Я отрезал. У Карла не было сил смотреть на это, да и ладно, почему он вообще должен на такое смотреть? Двое суток трактор с поднятым ковшом стоял на улице, а потом я загнал его на мойку и сбросил все в сточную канаву, а ковш промыл. Вот и все. Каково мне теперь стоять на том же самом месте? Интересно, завелись тут призраки? С тех пор уже шестнадцать лет прошло. В тот вечер я ничего особого не чувствовал, да и ночью тоже – у меня просто сил не было. А призраки остались в Хукене.

– Рой! – окликнула меня Юлия, когда я вернулся в магазин. В ее исполнении имя мое звучало так, будто оно ужасно длинное. – А ты куда мечтаешь съездить? – Она перелистнула страницу туристического каталога и показала мне фотографию: молодая пара, скорее раздетая, чем наоборот, жарится на пляже под палящим солнцем.

– В Нотодден, наверное, – ответил я.

Она скривилась:

– А дальше всего ты куда ездил?

– Да никуда я не ездил, – отмахнулся я.

– Да ладно.

– Я был на юге. И на севере. Но за границей я не бывал.

– Не ври! – Она склонила набок голову и пристально посмотрела на меня, а после уже менее уверенно добавила: – За границей все бывали…

– Я тоже путешествовал, – сказал я, – но вот тут. – Я осторожно постучал забинтованным средним пальцем по лбу.

– В смысле? – Она улыбнулась. – У тебя чего, мозги помутились?

– Ага, я расчленял человеческие тела и стрелял в беззащитных собак.

– Ну да, а когда твоя жена напилась шампанского и свалилась за борт, ты кинул ей спасательный круг, – рассмеялась Юлия. – Какой же ты прикольный. И почему мои ровесники не такие?

– Чтобы стать прикольным, нужно время, – ответил я, – время и силы.

Когда я вечером вернулся домой, Шеннон, закутанная в плед, сидела в зимнем саду, в темноте, в старом Карловом пуховике и моей шапке.

– Тут холодно, но сразу после заката очень красиво, – сказала она. – На Барбадосе закат быстрый, солнце садится – и сразу становится темно. А в Торонто все плоское и так много высоких домов, что в определенный момент солнце просто скрывается от тебя. А здесь можно долго наблюдать, как в замедленной пленке.

– При замедленной съемке.

– Съемке? – Она засмеялась. – Ну хорошо, при замедленной съемке. Потому что здесь столько всего происходит со светом. Свет в озере, свет в горах, свет за горами. Как будто фотограф сошел с ума и решил перепробовать все настройки. Обожаю норвежскую природу! – И с деланой проникновенностью добавила: – Дикую, девственную норвежскую природу.

Сжимая в руках чашку кофе, я присел рядом:

– А Карл где?

– Поехал уговаривать какого-то важного для проекта господина. Торговца подержанными автомобилями.

– Виллумсена, – кивнул я, – а еще что?

– А что еще?

– Ничего интересного не случилось?

– Что, например?..

Луна высунула свою бледную физиономию из-за тучи. Словно актер, который тайком подглядывает за зрителями из-за занавеса, пока пьеса еще не началась. И в запоздалых солнечных лучах лицо Шеннон было как раз таким – лицом актрисы.

– Он дотерпел до восьми вечера. – Она высунула из-под пледа руку и протянула мне телефон. – Я наплела, что он мне нравится и что мне тут скучно. И попросила прислать мне фотографии. Он спросил какие. А я ответила, что мне нравится природа. Дикая и необузданная. И без прикрас.

– И он прислал тебе вот это?