Королевство

– Ага. Вот позорище. Школьники из оркестра наверняка расстроятся. Они столько репетировали. И мы распродали пятьдесят норвежских флагов – ни единого не осталось.

Курт Ольсен отвел глаза. И сплюнул.

– Передай своему брату, пускай ничего не отменяет.

– Как это?

– Вот так, – тихо проговорил Ольсен.

– В деле какие-то подвижки? – Я постарался избавиться от издевки в голосе и в очередной раз полил стекло водой.

Ольсен выпрямился. Кашлянул.

– Мне сегодня утром позвонил Оге Фредриксен. Он живет рядом с нашей дачей и ставит сети возле нашего лодочного сарая. Уже много лет.

– Да неужели? – Я бросил губку в ведро и сделал вид, будто не замечаю, как Курт буравит меня глазами.

– А сегодня утром улов ему попался и впрямь удивительный. Мобильник моего отца.

– Да ладно! – Я провел резиновой щеткой по стеклу, и оно заскрипело.

– Фредриксен говорит, телефон все шестнадцать лет там пролежал, но под илом его водолазы не нашли. Получается, что он ставил сети как раз там, где лежал телефон. Но лишь сегодня сеть снизу зацепилась за зажим и телефон вытащили на свет божий.

– Да, неслабо. – Я оторвал от рулона бумажное полотенце и вытер щетку.

– Не то слово, – кивнул он, – шестнадцать лет он ставил сети, а телефон зацепился только сейчас.

– Кажется, именно в этом суть теории хаоса? Что рано или поздно все случается, даже самое невероятное.

– Рой, не то чтобы я вообще ни во что не верил. Но вот момент. Уж чересчур все хорошо складывается, чтобы быть правдой.

Чересчур выгодно для вас с Карлом – вот что ему хотелось сказать.

– И с показаниями не совпадает, – добавил он. А потом испытующе посмотрел на меня.

Я прекрасно понял, чего он ждет. Что я начну возражать. Скажу, что свидетельским показаниям доверять не следует. Или что действия отчаявшегося человека, который собрался наложить на себя руки, логике не поддаются. Или даже, что данные с вышки мобильной связи могут оказаться ошибочными. Но я сдержался. Вместо этого я поднял руку и указательным и большим пальцем погладил подбородок. И медленно закивал. Очень медленно. И сказал:

– Да, это верно. Тебе дизеля?

Вид у него было такой, будто он того и гляди набросится на меня с кулаками.

– Ну вот, – сказал я, – теперь хоть дорогу будет видно.

Ольсен хлопнул дверцей и газанул, но затем, видать, взял себя в руки и, спокойно развернувшись, выехал на шоссе. Я знал, что он наблюдает за мной в зеркало заднего вида, и едва сдержался, чтобы не помахать ему вслед.

26

Зрелище было странноватое.

Мерзкий северо-западный ветер нагнал ливень. На нашем клочке горы стояла сотня трясущихся от холода бедняг в дождевиках и смотрела, как вырядившийся в костюм Карл позирует на пару с Воссом Гилбертом, на шее у которого висела цепь мэра, а к лицу приклеилась улыбка политика. И Карл, и Гилберт сжимали в руках по лопате. Корреспондент местной газеты и другие журналисты с усердием щелкали фотоаппаратами, школьный оркестр играл «За холмами и горами», но из-за порывов ветра музыки почти не было слышно. Гилберта представили загадочным титулом «новый мэр», но он едва ли расстроился, потому что так величали всех преемников Ю Оса. Я лично против Восса Гилберта ничего не имею, но лысина у него почему-то спереди, имя больше походит на фамилию, а фамилия – на имя, и все это уже само по себе подозрительно. Впрочем, несмотря на все эти странности, должность мэра в муниципалитете Уса ему занять удалось. Однако, если наш муниципалитет вдруг решат объединить с соседним, Гилберту с такой прической конкуренции не выдержать.

Карл подал знак Гилберту – тому предстояло копнуть первым, ведь именно на его лопате был навязан красный бант с цветами. Гилберт просьбу выполнил, улыбнулся фотографу и не заметил, как мокрая прядь волос разметалась по лысине. «Новый мэр» громко пошутил, но его никто не услышал, хотя все вокруг послушно засмеялись. Публика захлопала, Гилберт метнулся к помощнику, раскрывшему над его головой зонтик, после чего мы все засеменили к стоявшему на обочине автобусу – мы ехали в «Свободное падение» праздновать начало проекта.

По полу нервно расхаживал черноперый Джованни. Я подошел к барной стойке и, не обращая внимания на глядевшего на меня исподлобья Эрика, взял мой приветственный напиток. Сперва я собрался было подойти к Карлу – тот беседовал с Виллумсеном, Ю Осом и Даном Кране, – но вместо этого подошел к Шеннон, стоявшей возле стола с купонами в компании Стэнли, Гилберта и Симона Нергарда. Похоже, обсуждали они Боуи и Зигги Стардаста, видать, потому, что в колонках гремела «Starman».

– Да он извращенец – он и одевался, как баба. – Уже поднабравшийся Симон сочился злостью.

– Если гей – это, по-твоему, извращенец, то знай, что гетеросексуальные мужчины тоже иногда любят наряжаться в женскую одежду, – сказал Стэнли.

– Ну, значит, они больные, – Симон посмотрел на нового мэра, – это ж наперекор природе.