У мужчин в возрасте есть план по построению совместно счастья с предметом их обожания. Это очень четкий, кропотливый и часто долгий план, который никогда не подводил. Вот и директор давно строил его в своей голове, начав с самого малого для себя, но с огромного для зеленоглазой девушки с черными изящными волосами, собранными лентой в слабый хвост. Он верил: если любовь есть, то она должна была прийти к нему именно с ней, с его самой лучшей ученицей, которая даже подумать не могла о чувствах Коллекционера.
Выступление Делии было в четверг, поэтому девушка решила написать письмо домой. Она не хотела раскрывать все секреты своего пребывания в Академии музыки, поэтому решила сокрыть главную новость от своих родных. Она хотела сделать для них приятный сюрприз, который точно смог бы их удивить.
Жасмэ как и всегда согласилась передать письмо посыльному, при этом поторопив его. Она сдружилась с девушками и всегда была рада помочь им в каком-либо деле, вопросе. Да, это была ее работа, как и других слуг, но она не ощущала себя рабыней комнаты и этих славных девушек. Ей было приятно находиться рядом с ними, помогать. Помогать! А не служить, как это делали другие слуги. Это-то и отличало подруг от остальных студентов, которые не считали своего слугу за человека, стараясь не то унизить его, не то завалить рабой ради смеха, наблюдая, как же он справится со всеми поручениями вовремя. Делию это злило, ведь в ее поместье никто не унижал слуг, а все с почтением относились к каждому обитателю.
После написания письма девушка со спокойной душой вышла из комнаты, направившись по коридорам. Ей хотелось немного прогуляться, отвлечься от самой себя. За это время она предельно наскучила самой себе, и такая передышка была просто необходима ее голове, сердцу.
Коридоры были пусты. Ну и славно! Наедине с собой Делия была свободна, действительно свободна. Все было бы прекрасно, если из одной комнаты она не услышала тонкий, противный голосок. Он был ей не знаком, но она уже возненавидела того человека, кому он принадлежал. Делия остановилась у двери, чтобы послушать то, что он мог сказать. И почему это так ее заинтересовало, ведь другие студенты и их разговоры мало ее волновали? Но она не могла уже сдвинуться с места.
− Какая мерзкая эта Киримия. Не могу ни смотреть на нее, ни слушать ее жуткое пение. Что может быть хуже ее? Только ее игра на сцене. Какая пакость! И как только директор зачислил ее в Академию. Не удивлюсь, если через недельку она вылетит отсюда. Ха! Хочу видеть ее лицо! Уродина!