Королевство Гаргалот

– У самопрограммирования бывают всякие разные интересные отклонения…

– Ты мне смотри, – пригрозила она, – чтоб у тебя самого никаких всяких разных!.. Чем страна демократичнее, тем больше в ней психопатов. И каждый день открывается один-два дурдома. Хотя запланировано три, но не успеваем.

Я открыл дверцу автомобиля и ждал, Мариэтта села неторопливо и не по-милицейски царственно, в салоне поднесла палец к экрану навигатора, но задержала и, коротко взглянув на меня, тихо попросила:

– Будь осторожнее с этими… косплеями. Стрелы используют в самых засекреченных спецподразделениях, знаю. А там опасные люди. Даже для тебя.

Я постарался улыбнуться с таким видом, что опаснее меня вообще никого на свете, но она посмотрела с сомнением, вздохнула, авто рвануло с места и стрелой вылетело через поспешно распахнувшиеся ворота.

Вернувшись в дом, я велел Ане мониторить хай-тек на предмет апгрейда и вылавливания значимых новостей, а сам вернулся в комнату, лег и закрыл глаза. Если Аня посмотрит, а она всегда смотрит, то либо сплю, либо мыслю, мешать нельзя.

Расслабился, представил себя младенцем в утробе и почти сразу вошел в это странное состояние, когда я здесь вот лежу и как бы дрыхну и в то же время уже ощущаю вокруг и даже внутри меня этот извечный мир. Все на свете состоит в основном из темной материи, даже странно, что живем и действуем только в жестких рамках «реального» мира, хотя он тоже практически весь из темной материи…

Вокруг меня заблистал некий слабый ореол, что не ореол, а как бы сияние, то ли теплое излучение моего тела, то ли эманация биологического поля, не знаю, но звучит рерихнуто красиво, а выглядит так вообще, будто огаутамился.

Смутно догадываясь, что это может значить, медленно взял стул и сделал пару шагов, прижимая к груди. Он тонет в этом сиянии, но если держать за ножки спинкой от себя, то высовывается почти весь…

Для проверки поставил на запись мобильник, а потом, быстро просмотрев видео, торопливо стер начисто. В самом деле выглядит так, будто по воздуху плывет половинка спинки стула. То есть незримо только то, на что падает тепло моего тела. Если это тепло, хотя мне обоснование неважно, важнее понять эффект, а там и воспользоваться, если будет случай.

Звякнул сигнал вызова, я согнул указательный, сразу узнав опознавалку Мариэтты.

Мерцающий экран возник на краю стола, лицо недовольное, взглянула строго, даже приблизилась, вглядываясь в меня не то как следователь особого отдела, не то как лечащий врач.

– Ты как?

Голос прозвучал требовательно, а в глазах угроза, попробуй соври – сразу же упеку за обман власти, неподчинение и попытку свержения ее доминирующего положения слуги и толкователя закона.

– Уже поправился, – сообщил я скромно. – Думаю, где бы пожар устроить…

– Зачем?

– А так, – сказал я, – для смеха. Рабиндранат Тагор учил, жить надо весело. В этом секрет вечного счастья и умиротворения. Вон Нерон для счастья и хорошего аппетита целый Рим сжег…

Она процедила сквозь зубы:

– За одно только намерение поджечь могу упечь на пару суток до начала расследования. А твоего Рабиндраната на пару лет за подстрекательство.

– Бросай свою работу, – посоветовал я. – Она убивает чувство прекрасного.

– А кто у нас прекрасный? – спросила она. – Ты?

– Догадалась, – сказал я победно.

– Работу брошу, – пообещала она, – если возьмешь к себе. Но ты взять не можешь, сам еще в ранге «принеси-подай».

– Верно, – согласился я. – Так что жди, когда стану генералом.

– Эту ночь я на задании, – сообщила она сердитым голосом. – Жаль, хотелось бы провести ее с тобой, приковав тебя наручниками к постели, чтобы не смылся, гад полосатый.

– На задании? – переспросил я. – Раньше это называлось иначе.

Она нахмурилась.

– Не хами. Если надо повязаться на стороне, я не скрываю даже от мужа, мы не в Саудовской Аравии, у нас свобода, за которую сражались и умирали гуманисты эпохи Просвещения… если такая была. И тебе бы сказала. Просто все наши силы стянуты в район речного порта, руководство ожидает нечто крупное.

– Удачи, – пожелал я.

– Не хочешь?

– Чего? – спросил я с подозрением.

– Принять участие?

– Спасибо, нет, – ответил я. – Я такое люблю смотреть на диване и в хорошем разрешении. С эффектами.

Она кивнула.

– Пока. Увидимся.

Экран погас, тут же из противоположной стены вышла полупрозрачная Аня.

– Значит, – проговорила она воркующим голоском, – этой ночью я тебе докажу, насколько мы лучше женщин… Увидишь и воспоешь разницу!

– Уже трепещу, – признался я. – Эта роковая ночь сегодня? Эх, надо было сказать о ней Мариэтте…

– Думаешь, – поинтересовалась она, – все бросила бы и примчалась?

– Может быть, – ответил я, – может быть. Она не только полиционер, самочка в ней пока еще не совсем убита.

Аня уточнила инквизиторским тоном:

– Именно потому и не сказал ей, верно?

– Верно, – признался я. – Вот так сами в петлю лезем. Ладно, совершенствуй интеллект, хотя это убавляет твое обаяние, а я пока полежу.

– Почесать спину? – предложила она. – Или семенники?

– Сам почешу, – ответил великодушно. – Не отвлекайся.