Королевство Изгнанных (ЛП)

Моя рука шевельнулась раньше, чем я успел подумать. Всё, чего я хотел — это обеспечить ей хоть какое-то утешение. Что-то, чтобы показать ей, что я понимал её. Мы все делали то, что было необходимо, чтобы выжить. Более того, я знал, что значит пожертвовать тем, что я люблю. Но когда мои пальцы оказались в нескольких сантиметрах от её щеки, я замер. Я не мог продолжать это делать. Если она поддастся моему прикосновению… Если она ответит взаимностью на мои опасно растущие чувства…

Я отдёрнул руку. Она проследила взглядом за моим движением, а потом отвернулась.

Она овладела собой, уткнувшись головой в мягкие брюха своих тварей и шепча тихие слова любви прямо им в уши. Языки слизывали её слёзы. Они давали ей то, чего не мог дать я: Любовь. Преданность. Сострадание. Они ничего не скрывали, как и она. Это была связь, которую я никогда не смогу испытать.

Должно быть, ей было невыносимо больно отдавать их.

У моих ног зашевелились травинки, и на меня уставилась маленькая женщина в платье из листьев. Заострённые уши торчали из мшистых волос, и она улыбнулась, обнажив бесконечные ряды острых, как кинжалы, зубов. Там, где должны были быть её ноги, клубился дым.

Гисс.

Само время остановилось, когда она вскинула брови. "Привет", — женский протяжный голос прозвучал у меня в голове.

Она была ответом. Тварь, которая могла бы снять с меня проклятие. Шанс на связь, на чувство, не обрекая никого на смерть. Мои конечности покалывало, и я заставил себя оставаться спокойным. Стойким.

"Привет. Как тебя зовут?" — подумал я в ответ, сплетая пальцы вместе.

"Фейбл, — её широкая улыбка растянулась ещё больше. — Я знаю, чего ты хочешь".

"И чего же я хочу?" — я взглянул на Лину, но она была поглощена утешением, которое могли даровать ей твари.

Женщина нависла над моими коленями и сложила руки под грудью.

"Да. Это же очевидно, правда".

Я осторожно приподнял бровь.

"Тогда скажи мне, чего я хочу".

Фейбл хихикнула.

"Ты уверен, что хочешь это услышать?"

"Абсолютно".

Она подпёрла подбородок руками и одарила меня своей самой широкой улыбкой.

"Попроси это".

Невозможно было не закатить глаза.

"Пожалуйста, о волшебная Гисс, поведай мне моё самое потаённое желание".

"Этого достаточно, — она подмигнула мне. — Ты проклят. Один из моих сородичей может исправить это".

Мир выскользнул из-под меня, и глухой звон заглушил все звуки.

"Откуда ты об этом знаешь?"

Она хихикнула, и Лина резко повернула голову ко мне. Жёсткое выражение лица, её невозможно было прочесть.

— Не обращай внимания на Фейбл. Озорная малышка, — протянув руку, Лина ткнула Фейбл прямо в живот.

Тихий смех сорвался с её губ, и она уплыла за пределы досягаемости.

— Она Гисс, верно?

Лина напряглась.

— Да.

Фейбл пошевелила бровями.

"Может быть, она подумает о передаче права собственности. Моя дорогая хозяйка никогда не просила у меня ни одного желания. Это довольно скучно".

Я встретился с Линой взглядом.

— Ты никогда не загадывала желание?

— Нет, — она сжала руки на коленях. — И я никогда не сделаю этого. Нам пора возвращаться.

Её мышцы были натянуты, но она осторожно обходила каждую тварь.

— Что ты имеешь против Гисс?

— Ничего. Пойдём.

Она провела руками по тунике, и я мельком увидел, как исчезают её чернила.

— Лина, мне всё равно, если это не соответствует нашим согласованным требованиям. Если эта тварь, которую я хочу...

— Я сказала нет!

Истинная тишина последовала за её всплеском, и её твари исчезли в стремительном движении, за исключением Фейбл. Её лукавая улыбка стала ещё шире. Неужели она действительно так опасна? Даже с этим хитрым блеском в её глазах, я не мог представить, что она сможет причинить серьёзную боль. Не то, что укус Феликса или ледяная тюрьма Кинаны и Капро. Но в глазах Лины явно читался страх.

— Нок, единственная причина, по которой я изгнана — это Гисс. Потому что человек, которого я любила, хотел, чтобы Совет слышал только ложь вместо правды из моих уст. Я не знаю, какова была его плата, чем он пожертвовал, чтобы осуществить это желание, но ясно, что моя жизнь и любовь не шли ни в какое сравнение с его амбициями.

Гнев в её голосе угас, когда она посмотрела на свою Гисс.