Королевство на краю моря (ЛП)

— Почему тебе так трудно поверить в факты, хотя сюда ты примчалась… — он чуть не подпрыгивает на месте, когда она бросается к столу за газетой.

— Это взаимосвязано. Зачем еще ему забирать отчет? Там должна быть какая-нибудь зацепка. Мне нужно вспомнить все, что там написано. Домовики, интервью… и владельцы! Нужно проверить, есть ли связь между людьми. Что-то же ему понадобилось… — Грейнджер давится на вдохе и показывает на Драко пальцем. Он поднимает бровь. — Там были эксклюзивные интервью. С эльфами, чьи владельцы сидели в Азкабане, я проверяла, какой эффект это оказывало на домовиков. Потом еще с эльфами Пожирателей, чтобы оценить негативное воздействие среды на личные взгля…

— Грейнджер…

— …как они соотносятся с их…

— Грейнджер, тише. Притормози. Когда тебе втемяшивается какая-то идея, я не понимаю половину той фигни, которую ты несешь. Ты как будто перепила бодроперцового зелья, — Драко качает головой, Грейнджер делает глубокий вдох. — У тебя нездоровая одержимость этим отчетом, как и…

— Не в отчете дело. То есть в нем, но именно в том, как он соотносится с ситуацией. Разве ты не понимаешь? Это наша зацепка к решению проблем.

Драко растирает виски.

— Вряд ли в отчете сказано, как найти Ганнса.

— Найти?

Хватает лишь намерения, чтобы воспламенить кровь яростью, чтобы нахлынул адреналин, распространяясь по спине, рукам — к сжавшимся в кулак пальцам. Кости ломит от дичайшего желания расплаты — еще чуть-чуть, и все тело охватит дрожь.

— Именно. Найти.

С.

Грейнджер хватается за стул у стола с исследованиями, поднимает, упирая в бедро, и бочком двигается к нему. Драко глубже вдавливается в диванные подушки и выравнивает дыхание, пока она не заметила его нервозность.

Грейнджер ставит стул перед ним и, ступив ногой между его ног, задевает колено. Уцепившись за сидение, придвигается ближе, и, когда его достигает тепло ее бедер, взгляд Драко резко опускается. Проходит вдоль всей ее ноги к колену, которое стукается об него, когда Грейнджер ерзает. Он вскидывает брови, гадая, понимает ли она, насколько близки сейчас места, которыми еще не приходилось соприкасаться. Еще… просто не приходилось.

Драко откашливается, откидывает волосы, будто физическим движением сможет отогнать детальные сцены перед глазами, и задумывается, что именно отыщется в его голове.

— Только для воспоминаний?

— Именно. Я постараюсь извлечь воспоминание о той ночи и любые другие, которые можно было спрятать, и зацепить магический след проклятия. Надеюсь, оно не видоизменилось и сохранило первоначальную форму, а хуже становится, потому что оно распространяется. Если форма осталась прежней…

— Можно получить магический след, — заканчивает он, Грейнджер кивает и убирает выпавшие пряди за ухо.

Смотрит на него, и от длинного глубокого вдоха ее плечи поднимаются и вздымается грудь. Она задерживает дыхание, Драко замечает, как мелькает меж губ ее язык, а потом во влажную покрасневшую плоть впиваются зубы. Грейнджер стучит по ноге палочкой, другой рукой разглаживая складки на джинсах.

— Ты что-то недоговариваешь, — он склоняется ближе, чтобы ей не пришлось далеко тянуться. Она слишком нервничает, слишком беспокоится. Вероятно, последствия гораздо серьезнее, чем она дала понять, но отчаяние все равно подталкивает ее действовать.

— Нет, я… Я не хочу, чтобы тебе было больно.

Его брови взлетают вверх, взгляд упирается в ее веки — Грейнджер прожигает дырки в его ноге.

— А раньше не парилась.

Обижается.

— Неправда.

Он это знает. Она еще ни разу так не тянула, обычно стремясь покончить с делом, а с последствиями разбираться позже. Но Грейнджер не была садисткой, и непонятно, с чего вдруг заволновалась. Ему нужно, чтобы она собралась, проявила хладнокровие и сосредоточилась на деле. Тут не важно, как отреагирует он: она доведет дело до конца, если это вообще возможно. И может быть, это поможет вернуться к нормальной жизни. К здравому отношению к Грейнджер, прекратит волнение внутри, сны и мысли о… обо всем. О ней, и о нем, и о море.

Драко злит, что все постоянно сводится к ней, но в то же время в глубине души он этого хочет. В той глубине, которая и без календаря прекрасно знала об отсутствии Грейнджер. Он валит вину на проклятие. Он валит вину на рассеявшиеся, пропавшие воспоминания, на то, что заполнить пустоту в голове может она одна. В голове и в его доме. Он валит вину на выражение ее лица, на осторожное касание костяшками пальцев его щеки, когда она поднимает палочку к его виску, на ободряющую улыбку, которая совсем не ободряет.

— Давай ты сначала выпьешь зелье. То есть…

— Ты сама сказала: оно затуманит рассудок.

— Да, но боль тоже помешает, а с зельем может выйти лучше и даже вразуми…

— Давай уже, Грейнджер.

Драко смотрит выжидательно, еле заметным кивком отвечая на незаданный вопрос, и Грейнджер соглашается.

— Ладно. Хорошо. Если станет совсем плохо…

— Продолжай.

— Но оно может навредить…

— Больше, чем навредило проклятие? Просто продолжай. Будет больно, я потерплю ради результатов — лишь бы не напрасно страдать.