Королевство на краю моря (ЛП)

Драко неслышно выходит из спальни, пересекает гостиную, поднимается по лестнице, затем заворачивает в коридор. Толкает дверь в кабинет — на стеклянных флаконах поблескивают тусклые лучи солнца. Он подхватывает со стола две бутылочки, зная, что оставляет их, только если внутри воспоминания о ней, и убирает на третью полку, отмеченную «Г». Встает в центр и поворачивается налево. На доске в углу жирно выделено и подчеркнуто слово «Факты», а под ним — убористым почерком — следуют строки. На поверхности за его столом значится «Мы испробовали:», в нижней части — «Последние споры:». В правом углу обведены «Минусы:». Первые два пункта совершенно бесполезны, Драко думается, что Грейнджер записала их лишь для того, чтобы смягчить остальное. Или же ей нестерпимо хочется перечислить преимущества арбуза против дыни и убедить его, что отдельные сорняки за внешнюю привлекательность до сих пор считаются цветами. Однако вниманием Драко завладевает именно третий спор, занимающий всю оставшуюся площадь огромной доски.

Справа от стола располагается еще одна, туда приклеены десятки бумажек, временами заполненные его собственной рукой. Драко на секунду прижимает пальцами квадратную записку, несколько раз прочитывает доски, запоминая наизусть. Его занимает мысль, сколько уже дней он повторяет этот ритуал, но он гонит ее подальше. Всегда легче иметь дело с тем, что разложено по полочкам. Разделено на категории, вскрыто и выложено на доске без прикрас. В отсутствие лишней шелухи внимание заостряется. Если детали не имеют особого отношения к конечной цели, то бессмысленно сейчас о них думать.

Драко покидает кабинет, спускается и ступает в спальню. Грейнджер спит свернувшись калачиком на его половине. То ли потянулась за теплом от его тела, то ли проснулась и решила встать, но передумала по ходу дела. Он наблюдает за тем, как она легко шевелится во сне под одеялом, как восходящее солнце окрашивает ее кожу в другой цвет.

Двадцать четыре. Он помнит двадцать четыре разных воспоминания о ней. Одни ярки и как живые перед глазами вплоть до последних мелочей, что воспринимаются всеми органами чувств. Другие затуманены, возникают вспышками, отрывками предложений или вырванными из контекста фактами. Ему казалось, что раз в голове теперь столько места, то каждое воспоминание будет живым и ярким, но это не так. Всего лишь двадцать четыре — столько же, сколько лет ему, если страница прошлого месяца в календаре не врет. Двадцать четыре года, а он помнит не больше, чем обычный человек за пару дней. В некоторых воспоминаниях он ребенок. В большинстве — повзрослевший, с окрепшим голосом. Ворох одежд, череда незнакомых лиц, разные места. Но больше всего Драко помнит этот дом. Больше всего — ее.

Единственное воспоминание о Грейнджер за пределами этого дома — в комнатке с четырьмя столами. Она спорила с ним о достоинствах черники перед бананами, размахивая перед ним маффинами, пока он не выхватил банановый. Драко помнит спор о маффинах, но представления не имеет, как вчера они оказались в одной постели. Как Грейнджер вообще здесь оказалась. Вероятно, сегодня он забудет об их первом разе и больше не сможет вспомнить, почему каждый раз, как они садятся ужинать, на ее щеках появляется слабый румянец.

Драко даже не знает, какие их связывают отношения: дружеские или некие другие. Встречались ли они уже до того, как переспали, или все было совершенно по-другому. В голове у него разлад. Драко знает Грейнджер, не зная откуда, знает, какое чувство вызывает прикосновение к ней, что она в нем пробуждает. Быть с ней просто, но от противоречивых ощущений никак не отделаться. То ли забраться обратно в постель, то ли убедить себя, что это временное помешательство. Будто он ждет, что все развалится, не понимая, почему оно должно развалиться.

Драко будто слепой, зрение улавливает лишь тусклые тени, которые и намекают на присутствие чего-то. Это неимоверно бесит, не меньше слов, когда те крутятся на кончике языка. Или не меньше ощущения щекотки под кожей, когда расчесываешь все вокруг, но достать до места никак не получается. Не получается забраться внутрь, не получается избавиться от зуда, и тот не унимается, изводит, пока не превращается в неуемное жжение.

На доске этой информации нет, а спрашивать Грейнджер Драко не собирается. Быть может, ее метод оставлять все как есть для нынешней ситуации — лучший вариант. Лучший, пока не вернется память. Пока он сам для себя не решит, кто они друг другу. Черт его знает, насколько хорошо у него работает интуиция, но кроме нее мало что осталось.

Драко тянется, подушечками пальцев скользя по завитку. Ведет к плечу Грейнджер, вдоль груди, к краю одеяла. Она поворачивает в его сторону голову, ее рука перемещается на живот. Драко переводит взгляд на ее лицо — Грейнджер переключает внимание с его груди и смотрит ему в глаза. Хмурится, приоткрывает рот, но он успевает заговорить первым:

— Я хочу вернуться в Англию. — Тон спокойный, выверенный. Ее глаза округляются до невозможных размеров.