Королевство остывших морей. Книга 1 (СИ)

Мадам Марфель замолкает. Она словно вслушивается в неразборчивый гул, стук по дереву, который то и дело разносится по всей таверне. Секунду спустя она жестом подзывает к себе большого темного эльфа, который наклоняется к ней. Я окидываю его взглядом, хотя прекрасно знаю его. Он высокий, со смуглой кожей, большими чернильными бровями, что вздернуты у уголков. Антрацитовые узкие глаза, прямой нос и атлетическое телосложение, что спрятано под темно-фиолетовым доспехом, с белыми пуговицами. Марфель что-то шепчет ему на ухо, а тот, выслушав, кивает, а после уходит прочь. Пока я витала в своих мыслях и рассуждениях, официант поставил на стол вишней эль, который я люблю всем сердцем. Делаю глоток из деревянной кружки и осознаю, что сегодня его чересчур пересластили, до такой степени, что во рту появляется неприятный привкус жженого сахара. Марфель наблюдает за мной, но в то же время отлично слышит и другие разговоры посетителей. Вспоминаю, что она частенько упоминала о том, что этот дар – ее проклятье. Слышать то, что не нужно – бывает больно, и поначалу, ранило ее сердце. Но годы проходят, а она становится сильней. Впрочем, я больше горжусь этой женщиной, нежели ее жалею.

Мы сидим молча, пока в другом конце “Холодной стали” не начинается драка. Не проходит и дня, чтобы тут не было какого-то представления. Иногда это заканчивается тем, что победитель угощает всех выпивкой, а бывает, что работники уносят бездыханное тело вперед ногами, через задний вход. Замечаю, как к хозяйке таверны подошел эльф и что-то шепчет ей на ухо, протягивая аккуратно свернутый комок бумаги. Та его благодарит, поцеловав в щеку, и отпускает обратно в зал. Этот жест, который делает Мадам Марфель, прикасаясь своими алыми губами к щеке эльфа, подобно поощрению выполнения его поручения. Я помню, как один раз задала вопрос, о том, почему она целует в щеку своих работников, которые выполняет ее поручение, на что Мадам Марфель ответила: “Настанет время и ты поймешь, почему прикосновение губ к своим поданным – слаще, чем увесистый мешок с флюрами”. И по сей день, я пытаюсь разгадать ее слова, однако, нигде не могу найти ответа.

– Это все, что я могу предложить, – говорит она и протягивает мне клочок бумаги под столом. Я, чуть ли не выронив его, быстро засовываю в рукав, не разворачивая.

– Спасибо.

– И не смей появляться тут раньше, чем через неделю. Поняла? – шипящий голос, как раскаленное масло, обжигает мой слух, а после замечаю, как ее коньячные глаза наливаются тьмой. Я лишь киваю в ответ и, встав со стула, направляюсь к выходу. Мадам Марфель не любит лишние речи, поэтому иногда достаточно просто кивка или удержания взгляда в ее глазах чуть дольше, чем обычно. Пробираясь через толпы мужчин и женщин, людей и нелюдей, меня то и дело кто-то задевает, или же, от переизбытка алкоголя, заваливается, потому что не может стоять на ногах. Умело, виляя между этими амбалами, отмахиваясь от спертого запаха и уворачиваясь от слюней, которые летают из стороны в сторону из-за восторженных возгласов, с горем пополам я, наконец-то, выхожу из таверны. Вечерний свежий ветер ощущается мной через ткань костюма. Делаю глубокий вздох, наполняя легкие чистым прохладным воздухом, будто бы я рыба, которую кинули обратно в море. Эту прекрасную секунду наслаждения разрывает внезапный голос из-за спины:

– Тоже не нравятся эти пьянчуги?

Оборачиваюсь и вижу, как в тени ближайшего дерева, чьи ветви опускаются на черепицу, подобно скрывающим одеялом, горят два лиловых глаза. Но, приглядевшись лучше, замечаю, что часть лица у существа мерцает таким же лиловым дымом.

– А ты всегда там прячешься, когда достают пьянчуги? – интересуюсь я, сложив руки на груди. “Эти глаза, кажутся мне… Знакомыми…” – распирающее меня любопытство, как тысячу мелких иголок, вонзается в виски, но стараюсь сохранить в глазах безразличие.

– Нет, просто тут прохладно, – существо медленно выходит на свет. Передо мной возникает двуликий демон. Одна часть лица человеческая, а вторая, словно изуродованный череп, покрытый тонкой темной материей, огибающие каждую выступающую кость. Из той части, струится лилово-фиолетовый дым. Темные волосы ниспадают на его изуродованную плоть, а чуть выше линии лба красуются угольные рога. На уроках по демонологии я видела таких же демонов, только… Они были куда чудовищней, чем этот. Всматриваюсь в его образ, как во что-то прекрасное и в то же время, ужасающее. Не знаю почему, но этот дым, что струится на второй половине лица, пленит мой взгляд, отчего я ощущаю россыпь волнующих мурашек. Мне на долю секунды кажется, что мы где-то уже виделись.

– Красивые рога, – говорю я, не понимая, зачем вообще открываю свой рот. Стойкое чувство того, что мы уже знакомы, не покидает меня, и лишь сильней будоражит во мне любопытство. Клинки пытаются вырваться наружу, но мысленно приказываю им успокоиться.

– Что ты делаешь тут так поздно?

– Тебе то какая разница?

– Просто интересно! – грациозно кланяется демон, добавляет: – Раум. Граф Ада.