Королевство пепла (ЛП)

Произведи впечатление, сказала ей Хасар.

Именно поэтому она выбрала эту броню. Броню королевы и боевую корону.

И ждала она до рассвета не случайно, пока осадная башня не врезалась в зубчатые стены. Именно тогда она вышла в свет.

Чтобы люди здесь не сломались, чтобы стереть страх в их глазах. В их душах.

Убедить членов королевской семьи каганата в том, что она может сделать. Не угроза, а напоминание.

Она не была беспомощной принцессой. Она никогда ей не была.

Златинец пел всё громче с каждым мощным ударом, ее разум был таким же холодным и острым, как клинок, пока она оценивала каждого вражеского солдата, его оружие, движения… но всё приводило к его смерти. Она знала, что Рован сражается где-то рядом с ней, а Гавриэль и Фенрис находятся у ее левого фланга.

Но она прекрасно знала и о смертных людях, которые сражались сейчас рядом с ней, бок о бок и прыгали в драку с воплями неповиновения. Половина из них не выживет сегодня.

Послышалось ржание и стук копыт, а через пару секунд рядом оказался Шаол, сверкая своим мечом и разя противников направо и налево, при этом держа курс на башню.

— Лорд Шаол! Королева!

Как далеко они оба были от Рафтхола.

От убийцы и капитана.

Вражеские стрелы выпущенные валгами не успевали долетать до них, превращаясь в ледяной прах от мощных волн магии Принца Рована.

Тёмное, смертельное пятно пронеслось мимо Аэлины и Лоркана оказался почти у начала осадной башни, его мечи двигались настолько быстро, что Аэлина не могла различить не единого движения. Он с невероятной скоростью пробился через металлический мост, полный врагов и оказался около осадных лестниц. Лоркан пробирался в самое сердце битвы.

Послышался грохот. Морат перешёл на таран.

Аэлина мрачно улыбнулась. Она убьет их всех. Затем Эравана. А потом она обрушит всю свою мощь на Маэву.

На противоположном конце поля армия кагана наступала, шаг за шагом завоевывая поле и уничтожая Морат.

Не беспомощная. Больше никогда.

Смерть стала мелодией в ее крови, каждое движение было как хорошо отрепетированный танец. Лоркан действительно пробирался внутрь. Тех, кто пытался прорваться внутрь, встречал либо её клинок, либо Рована. Вспышка золота, и Гавриэль как песчаный вихрь пробился к осадной башне, разя врагов двумя сверкающими лезвиями.

Она не знала что задумали Лоркан и Гавриэль. Не знала, что они будут делать, как только достигнут цели и сметут башню с её места. Аэлина просто не думала об этом.

Сейчас она убивала не из-за мести.

Свобода.

Смерть была ее проклятием, ее подарком и ее другом в течение этих долгих, долгих лет. Она была рада приветствовать ее снова под золотым утренним восходящим солнцем. И корона горела ярким пламенем на её голове.

Глава 58

Даже и не побывав на передовой, Элида знала, что война не для нее.

Невозможно спокойно смотреть на ранения солдат. Как целители умудрялись сохранять хладнокровие? Как Ирэн Вэстфол могла работать, не обращая внимания на крики человека, внутренние органы которого торчали сквозь рану в животе?

Из-за военных действий время от времени стены крепости сотрясались, и Элида даже не хотела знать причину. В какой-то момент она поела, отгоняя мысли о спутниках прочь. Если армия кагана близко, то для них скоро все закончится.

Через несколько часов темнокожая целительница Эретия помогла Элиде, когда ее вырвало от вида торчащей из голени кости. Элида не сразу пришла в себя, и Эретия смогла упрекать ее, пока она не вернулась к работе.

Элида могла не много. Не смотря на дар, передающийся из поколения в поколение в семье Лочан, сама она не обладала магией. Она не умела ничего, кроме чтения людей и лжи. Но она приносила пользу, помогая носить раненных. Носилась за бинтами, горячей водой, бальзамами и травами — выполняла поручения целителей.

К ее удивлению, целители никогда не кричали. С помощью магии порой повышали голос, чтобы перекричать стоны и крики раненных, но то был тон без негативной окраски.

Страшно! Так много раненных, а ведь солнце едва зашло за горизонт. Сквозь высокие окна Большого зала в помещение заглядывали сумерки.

Уже сумерки, а раненые все продолжали прибывать, а Элида продолжала двигаться. В какой-то момент ее тупая боль стала острой, но что значила эта боль по сравнению с болью раненых? Страшно было представить, с чем они столкнулись на зубчатых стенах.

С упрямством Элида гнала прочь мысли о друзьях. Она запретила себе думать о Лоркане, который не вернулся в зал прошлой ночью и этим утром. Как будто специально показывал ей, что не хочет быть с ней. Будто поверил каждому ненавистному слову, что она сказала ему в сердцах.

Отгоняя прочь все лишнее, Элида сконцентрировалась на главном. Помогала целителям, помогала раненым и не останавливалась.

…

Фараша не боялась солдат Мората, не отступала перед теми кто дошел до зубчатой стены. Не отступала и перед теми, кто вылез из второй осадной башни, и уже лез по лестнице.

Нет, эта великолепная лошадь топтала каждого врага на своем пути. Какая ирония: лошадь, чье имя означало бабочка, убивала Валгских пехотинцев.