— У экипажа есть небольшое количество различных способностей, большую часть из которых забрал Регнер. Насколько мне известно, сила твоей тети защитная.
Я кивнула.
— Моя тетя может создавать щит. Но Регнер забрал большую часть ее силы, когда королева убедила его сохранить ей жизнь. Он приказал постоянно осушать ее каждые несколько месяцев, как только ее пощадили.
Меня охватила тошнота при мысли о том, какой была жизнь Телеан в том замке.
Во рту у меня пересохло, когда военный корабль приблизился. Если бы Галон и другие были здесь, это был бы другой разговор. Но Лориан оставил их здесь, чтобы доставить гибридов — мой народ — в безопасное место.
Я мало что знала о кораблях. Все, что я знала, это то, что военный корабль явно был спроектирован с учетом скорости и маневренности, с длинным узким корпусом, который рассекал воду прямо к нам. Никаких эмблем на их флагах.
— Что это? В передней части корабля?
— Таран, — сказал Лориан. — Для потопления вражеских судов.
Я моргнула и снова оказалась в реке, холод высасывал энергию из моих костей, мои легкие отчаянно нуждались в воздухе, когда вода смыкалась над моей головой снова и снова.
Лориан наблюдал за мной. Вероятно, видя больше, чем я хотела, чтобы он увидел. Как обычно.
— Мы узнаем, чего они хотят, — сказала я онемевшими губами. — И если они нападут, мы дадим им отпор.
Во взгляде Лориана промелькнуло что-то, что могло быть одобрением. Я проигнорировала это, снова переведя взгляд на корабль вдалеке.
Теперь нам оставалось ждать. И посмотреть, пытался ли тот, кто был на том корабле, убить нас или хотел поговорить.
Приска наблюдала за приближающимся военным кораблем. И я наблюдал за ней.
Ее лицо было бледным, под глазами обозначились темные круги. Было ясно, что она глубоко несчастна до мозга костей. И это несчастье заставило что-то внутри меня скрутиться в ответ.
Все, что я сделал, было необходимо. Я ни о чем не сожалел — за исключением того, что теперь она смотрела на меня так, как будто я был опасен для нее. Не к ее физическому телу, а к ее сердцу. К ее душевному спокойствию.
Приска была одинока. О, у нее была тетя, и они стали невероятно близки. Но часто ее тетю заставляли вздремнуть, и Приска сидела на палубе, глядя на море, совершенно изолированная от всех.
Команда была очарована, но настороженно относилась к гибридной наследнице, и их шепотки преследовали ее по всему кораблю. Поскольку она отказывалась разговаривать со мной, кроме самого необходимого минимума, она была безнадежно, мучительно одинока.
Я знал реальность такого одиночества. Большую часть своего детства я провел в одиночестве. Дикая кошка не только была одна, но теперь от нее ожидали, что она войдет в роль, о которой она никогда не просила.
Я никогда не хотел, чтобы она чувствовала себя одинокой, как я.
Одиночество могло поглотить тебя, пока от тебя не осталось бы ничего, кроме страдания и ярости. И я не позволил бы этому случиться с Приской.
В этот самый момент я был ответственен за это одиночество. Может, у меня и есть приказы, но
Она обернулась, вероятно, почувствовав на себе мой взгляд.
— Что?
— Я думал о том, что ты сказала. О желании отправиться прямо в лагерь гибридов. О том, чтобы увидеть свою семью. Своих друзей.
Она моргнула.
— И?
— Есть два способа добраться до лагеря — морем или по суше.
Глаза Приски загорелись, и что-то в моей груди разжалось. Несмотря на все, что было между нами, я бы сделал почти все, чтобы увидеть надежду в ее глазах.
— Что ты хочешь сказать? — спросила она низким голосом.
— Возможно, сначала мы сможем посетить лагерь гибридов, а моего брата — после.
— Как?
— У меня есть подозрения относительно того, кому принадлежит этот корабль.
Я кивнул на приближающийся военный корабль.
— И если я прав, у нас есть шагс для переговоров. Нам нужно будет проехать на запад через Громалию, чтобы добраться до лагеря гибридов. Это будет означать долгие дни путешествия верхом. Гибриды, которые все еще слишком слабы для путешествия, должны будут остаться на корабле и продолжить путь до Арантона, где они смогут восстановиться. Твоей тете также придется остаться на этом корабле, пока ты не встретишься с ней в Арантоне.
— Зачем тебе это делать?
Потому что я устал видеть тени под ее глазами. Устал видеть, как моя дикая кошка впадает в депрессию и замыкается в себе. Я хотел увидеть ее улыбку хотя бы раз, даже если она никогда больше не улыбнется мне.
— Я не думаю, что ты готова к этому разговору, — сказал я. — А ты?
Она сглотнула.
— А как насчет твоего брата?
Я просто поднял бровь.