Королевство пустых зеркал (СИ)

– Да, хэрр Ванавермайт, всё понятно. – Алексей поспешил взять с полированной поверхности стола пухлый заклеенный конверт, и восприняв вежливую улыбку как прощальную, поспешил поблагодарить за оказанное доверие, высокую оценку работы Ателье, и заверить, что они всем коллективом отнесутся максимально добросовестно, и работать будут кропотливо и… И т.д.

После чего они с фру Магдой удалились.

– Счастливчик вы, хэрр Алексейс. – прокомментировала фру Магда, когда они, традиционно пешком, уже прошли шагов двести в сторону Ателье. По тону её невозможно было понять, что именно она имеет в виду. То ли то, что у него не вычли из зарплаты, то ли – снисходительно-спокойное отношение к простою части оборудования…

– Почему, фру Магда? – он недоумённо взглянул на неспешно идущую рядом женщину. Но по её неизменному спокойно-деловому виду догадаться о мыслях, обуревающих пожилую помощницу, было совершенно невозможно.

– Ну, во-первых, потому, что не получили в прошлый раз традиционный нагоняй за «разбазаривание» материалов, и рабочего времени сотрудников… А во-вторых, конечно… Потому, что вы… Не видите препятствий!

Я объясню. – повернула она лицо с непривычно широко распахнутыми глазами к открывшему было рот остановившемуся Алексею.

– Возьмём, к примеру, меня. – они снова неторопливо двинулись вперёд.

– Как вы наверняка уже догадались, я прекрасно могу воспроизвести любой фасон для любой модели. – Алексей автоматически кивнул, стараясь не перебивать, – И я так уже делала. С помощью фру Хельги, конечно. И фру Криспин. Ну, когда у нас по каким-то причинам не было Мастера – рабочий процесс тормозить нельзя. «Колёса должны крутиться», как говорит Глава Корпорации.

Дело в другом. Мои платья – стандарт. То есть, они точно воспроизводили все особенности кроя, посадки, отделки и тому подобную ерунду. Но я не обольщаюсь – я же видела, что это – не живая вещь, а просто… бледная, безликая копия. – она снова повернулась к нему, и Алексей с содроганием увидел на глазах слёзы, и услышал в голосе надрыв!

– Я – не Мастер! Я даже не… Помощник Мастера! Я, я… Просто – копировщица!

Могу скопировать. Да и Хельга может – сама!.. Да даже Криспин, вторая закройщица, может – не смотрите, что она такая тихая и незаметная!

Но ни в моей модели, ни в модели Хельги, или кого-нибудь ещё из нашего Ателье никогда не было… Да, боюсь, и не будет – ну, вот этого – искры настоящей Жизни!

Передо мной… да и всеми нами здесь – словно стоит огромная бетонная стена! Не перепрыгнуть, не обойти!

И мы можем хоть всю жизнь биться об неё лбами – и не пробить!

Ну не дано нам вот этого – сделать модель фасона – ФАСОНОМ! А только – жалкой копией «исходного образца!..» Да что я вам объясняю: вы отлично знаете, что хоть вы и почти мальчик – извините! Уж будем называть вещи своими именами! – а не видите, не ощущаете этой стены! Для вас её попросту – не существует! И со всеми вашими ругательствами, ворчанием, высунутым языком, и пылом, вы – словно живёте в другом, своём, мире… И ведь только он, этот ваш мир – настоящий!

Женщина опустила голову, и достала из сумки платок. Промокнула глаза. Шмыгнула носом. Алексей шёл рядом и молчал.

У него самого глаза были на мокром месте – ДА!!!

Он-то понимал…

Понимал, что если отобрать у человека свободу, жену, дом, родину, прошлое, И ВЕСЬ ПРИВЫЧНЫЙ МИР, (Как и произошло сейчас с ним!) – да что угодно! – человек всё равно останется человеком! Потому что – при нём его ЛИЧНОСТЬ!

Его индивидуальность, память, таланты и привычки. Опыт. Ну… Словом – он сам! Как сформулировать? Способность к творчеству? Пресловутая «Креативность»?..

Но… Нет, не в праве он «раскрывать» кому бы то ни было здесь глаза.

На то, чего их всех на самом деле, лишили.

Но ведь главного всё же не лишили – осознания катастрофической нехватки своих, варварски отобранных, украденных возможностей и способностей!..

Как не вспомнить «Проданный смех!..»

Пусть фру Магда и не может понять, чего именно ей, да и остальным девочкам недостаёт – но она отлично знает, чувствует сердцем, что им всё же чего-то недостаёт!

Того, что есть в меняющихся, словно перчатки, сердитых, добрых, вредных и капризных, но почти никогда – не равнодушных к делу, Мастерах.

Инициативы. Агрессии. Желания сделать именно по-своему… Злости. Именно – жёсткой спортивной злости.

Это, наверное, всё же из-за внутреннего посыла, завышенных амбиций, комплексов, стремления во что бы то ни стало что-то доказать другим, а в первую очередь – себе, творческие натуры и творят! Кто-то сидит в его груди, (А вовсе – не в мозгу!) кто заставляет его сделать вот так, а не вот так – как дОлжно быть, а не так, как задано стандартом и «Инструкцией»…

Или…

Нет, не может он так вот чётко сформулировать, почему он, кажется, понимает то, что творится уже чёрт его знает сколько времени, в душе этой (Да наверняка и других умных людей!) женщины… Но сказать…

Нет, он не скажет.