Королевство Саудовская Аравия. История страны, народа и правящей династии Аль Са’уд

Король ‘Абд ал-‘Азиз Аль Са’уд к прочтению поэтами стихов в его честь на встречах с шейхами племен либо с городской знатью относился не только как к традиции, унаследованной от предков, но и как к норме королевского протокола. И одаривал поэтов щедро. И даже если поэт замечал, что во время прочтения им стиха король начинал подремывать, устав за день от исполнения дел государевых, то и тогда не испытывал никаких беспокойств. Точно знал, что вознагражден им будет непременно.

Король Са’уд, в отличие от отца своего, к поэзии был равнодушен. И даже, как говорят, побаивался того, как он и восхваляемые поэтами труды его будут смотреться на фоне деяний легендарного отца его, действительно, в истории королевства ярких и эпохальных. И поэтому до конца оды златоустов своих не выслушивал. Ввел, как шутили братья короля, новшество. Заключалось оно в том, что после первых же произнесенных пиитами строк из сочиненных ими хвалебных од в его честь, он тут же прерывал их и, улыбаясь, отправлял за вознаграждением в казначейство. За годы правления Са’уда поэты к такому обращению короля к стихам их привыкли. И поэтому творенья их были, как правило, короткими.

Так вот, стихотворец тот, с которым вступил в разговор Файсал, лукаво спросил, заинтересует ли Высокого слушателя то, что он сочинил в его честь. Файсал ответил утвердительно. Взял в руки протянутый ему свиток. И внимательно, под пристальными и любопытными взглядами собравшихся во дворце лиц, в абсолютной тишине, ознакомился с творением поэта. Затем, к немалому удивлению всех присутствовавших на встрече, сказал, что то, что хотел выразить стихом своим уважаемый «златоуст», наполнено, возможно, более глубоким смыслом, чем могло показаться ему на первый взгляд. И потому он хотел бы поразмыслить над тем, о чем повествует поэт. И о своем мнении известить его на следующий день.

Из всего услышанного им слагатель од заключил, что стих его впечатлил Файсала, и что награда последует непременно. И в назначенное время предстал перед ним в отличнейшем настроении. О, это ты, молвил Файсал. Рад тебя видеть. Творенье твое в стихах я внимательно изучил. И оно подвигло меня к тому, чтобы предложить тебе нечто в ответ, что, надеюсь, ты сочтешь равноценным труду своему. И протянул поэту небольшой конверт. Смотрелся он так, будто содержал в себе приличное денежное вознаграждение. Но когда поэт открыл конверт, то обнаружил в нем совсем не то, что ожидал, — не деньги, а сложенный большой лист бумаги со столь же коротким, точь-в-точь таким же по размеру, как и его самого, стихом, сочиненным Файсалом. И суть стиха того состояла в том, что мысли излагать надлежит, действительно, доходчиво и кратко. Но вот с наследником престола, не говоря уже о короле, делиться следует только теми из них, которые заслуживают внимания, дабы не сожалел потом ни поэт, ни лицо, которому он посвятил свой стих, о потраченном без пользы времени. Ведь время — это самое дорогое, что есть у человека. Такая вот забавная история, почерпнутая автором этой книги из увлекательного сочинения Роберта Лейси об Аравии и Доме Са’удов (43).

Король Файсал внимательно слушал сводки новостей, которые передавали «Радио Каира», «Радио Монте-Карло» и «Голос Америки». Был в курсе всего, что происходило и на Арабском Востоке, и в мире в целом. Ежедневно выслушивал подробные рапорты начальников органов правопорядка о происшествиях внутри страны. Узнав в ходе одного из докладов, что во время хаджжа остановили и ограбили на дороге автобус с паломниками, а женщины, находившиеся в нем, подверглись еще и домогательствам, он повелел изыскать виновных, и как можно скоро. Поиски привели полицию в располагавшийся поблизости от того места военный лагерь. Следствие показало, что к грабежу были причастны 12 саудовских солдат, опознанных на очной ставке пострадавшими. Суд приговорил их к шестимесячному тюремному заключению. Когда об этом доложили королю Файсалу, то он сказал, что земли королевства — это «колыбель ислама», куда на поклонение мусульманским святыням стекаются паломники со всех концов света. И обязанность королевства и его короля, хранителя двух святынь, — всячески помогать хаджжиям и обеспечивать их безопасность. Грабеж пилигримов, заключил он, — это тяжкое уголовное преступление. И повелел грабителей казнить. И всех их прилюдно обезглавили: четверых — в Мекке, других четверых — в Медине, и еще четверых в Джидде (44).