Королевство серебряного пламени

Но Гвин лишь ударилась о выступ скалы и застонала от боли.

Оказалось, что упавшие иллирианцы были единственными лучниками в ватаге. Луки пропали вместе с ними. Те, кто остался в живых, могли лишь топать ногами и сыпать проклятиями.

Несте и Эмери не было дела до этих проклятий. Они упорно вытаскивали Гвин, все сильнее пропитывая веревку кровью своих ладоней. Неста стонала, превозмогала боль и продолжала тащить, пока Гвин не вылезла на край скалы. Стрела, засевшая в бедре, чиркнула по камням, добавив послушнице страданий. Лицо Гвин было совсем бледным.

– Суки долбаные! – донеслось с противоположного края ущелья.

– Заткнись, дурень! – крикнула Эмери. Вместе с Нестой они повели Гвин к заснеженным деревьям, выпуская густые облачка пара. – Хоть бы новые прозвища нам придумали!

Им удалось вытащить стрелу из бедра Гвин и перевязать рану лоскутами рубашки, снятой с убитого воина. Однако хромота не проходила. Лицо Гвин из бледного сделалось серым. Она не столько шла, сколько скользила по снегу, поддерживаемая с обеих сторон Нестой и Эмери.

Но подруги упорно двигались к Рамиелю, высившемуся впереди.

Больше им не встретился никто. К полудню снова повалил снег. Гвин стало еще труднее идти. Она тяжело дышала. Вскоре Неста и Эмери уже не вели, а почти тащили ее на себе.

Когда начало темнеть, они с трудом подняли Гвин на дерево, потратив остатки сил. Потом уселись сами, обвязавшись окровавленной веревкой. Неста и Эмери молча вытаскивали из расцарапанных ладоней застрявшие куски волокон. Еды у них не осталось. Только вода.

Следующий день был похож на предыдущий: медленное передвижение сквозь снежные заносы, напряженное внимание – не появятся ли новые противники, урчание голодных желудков, заливаемое водой, а после наступления темноты – новое дерево для ночлега.

Это дерево было последним. Дальше, словно черная спина громадного зверя, начинался голый каменистый склон.

Они все-таки добрались до подножия Рамиеля.

Неста проснулась, когда только начинало светать. Убедилась, что Гвин ровно дышит во сне и что ее нога не воспалилась, затем перевела взгляд на черно-серую поверхность склона.

Далеко вверху – слишком далеко – находилась вершина со священным черным камнем. Над горой блестели в утреннем сумраке три звезды: Арктос, Ористас, а чуть выше – Каринф. Они то вспыхивали, то гасли, молчаливо призывая подняться на вершину. А может, бросали вызов.

– Кассиан мне рассказывал, что за все время существования Ритуала на вершину поднялись лишь двенадцать воинов, – сказала Неста проснувшимся подругам. – Добравшись сюда, мы уже обеспечили себе звание ористианок.

Эмери повела плечами:

– Можно провести здесь день. Переночевать, а завтра утром все кончится. И в Котел все эти звания.

Такое решение было мудрым и вдобавок безопасным.

– По этой тропе, – Неста указала на едва заметную тропку, вьющуюся вдоль подножия Рамиеля, – можно спуститься. Мы окажемся к югу от Рамиеля. Поскольку тропа уводит в сторону от горы, по ней никто не пойдет.

– Это что же, проделать такой путь и теперь прятаться? – хрипло спросила Гвин.

– Ты ранена, – напомнила ей Неста. – А это – всего-навсего гора. Одна из многих.

– Вы забыли? Лучше попытаться и потерпеть неудачу, чем отказаться от попыток, – все больше распалялась Гвин. – Вы предлагаете тихо убраться отсюда по безопасной дороге?

– Мы уйдем, чтобы остаться в живых, – осторожно возразила ей Эмери. – Я бы с большой радостью стерла ухмылки с физиономий мужчин в моей деревне, но не такой ценой. Не ценой твоей жизни, Гвин. Мы хотим видеть тебя живой.

Гвин смотрела на угрюмый каменистый склон Рамиеля. Снега там было совсем немного. Похоже, его сдували ветры. А может, даже ветры облетали священную гору стороной.

– Убраться по безопасной дороге? Разве это жизнь?

– Ты – единственная из нас, кто два года пряталась в библиотеке от жизни, – напомнила ей Эмери.

– Да, пряталась, – не смутившись, ответила Гвин. – И устала от этого. – Она посмотрела на раненое бедро. Кожа доспехов вокруг была густо залита кровью. – Я не хочу уходить по безопасной дороге. – Глаза послушницы остановились на другой тропке, идущей вверх. – Я хочу подняться на вершину. – Ее голос делался все более хриплым. – Я хочу пройти по тропе, по которой редко кто отваживался ходить. И не одна. С вами. И не важно, с чем мы столкнемся. Дело не в иллирианцах и не в их званиях, а в чем-то новом. Я хочу доказать им и всем: есть что-то новое, и оно способно возобладать над их правилами и ограничениями.

Со склона Рамиеля дул холодный ветер, что-то бормоча и нашептывая.

– Этот подъем не напрасно зовут Прорывом, – хмуро проговорила Эмери.

– Мы несколько дней ничего не ели, – подхватила Неста. – У нас кончается вода. Лезть на гору в таком состоянии…

– Однажды я уже сломалась. – В голосе Гвин исчезла хрипота. – И пережила слом. Но больше меня ничто не сломает. Даже эта гора.

Неста и Эмери молча слушали подругу. Гвин шумно выдохнула.

– Два года назад меня изнасиловал полководец Сонного королевства. Он велел солдатам разложить меня на столе и крепко держать, а сам без умолку хохотал.