Королевство шипов и роз

— Отдохнула и хватит. Пора продолжать. Фейра, почему у тебя такой кислый вид? Неужели ты не испытываешь удовольствия?

Я подошла ко второй жертве, голову которой еще скрывал мешок. Женщина. Слуга в черном протянул мне подушечку с кинжалом, и караульные сорвали с головы жертвы мешок.

У женщины было простое лицо, а волосы — того же цвета, что и у меня, золотисто-каштановые. Ее круглые щеки уже намокли от слез. Бронзовые глаза опасливо следили, как моя рука, забрызганная кровью юноши, тянется за вторым кинжалом. Сверкающая чистота деревянного лезвия словно насмехалась над моими окровавленными пальцами.

Мне хотелось упасть на колени и просить прощения у этой женщины. Сказать, что ее смерть не будет напрасной. Хотелось, но между моим желанием и оцепенением возникла неодолимая пропасть. Я едва чувствовала свои руки и истерзанное сердце. Я оборвала одну жизнь и готовилась оборвать вторую.

— Котел, спаси меня, — зашептала женщина.

У нее был красивый голос. Слова звучали, как музыка.

— Матерь, поддержи меня, — продолжала она.

Слова молитвы. Однажды я их уже слышала, когда Тамлин принес в дом фэйри с оторванными крыльями и тот умер в коридоре. Еще одна жертва Амаранты.

— Сопроводи меня к тебе.

Я была не в состоянии поднять кинжал. Я даже не могла приблизиться к ней.

— Позволь мне пройти через врата, дай узреть бессмертную землю, полную молока и меда.

По моему лицу и шее катились немые слезы. Они падали на замызганный воротник камзола. Слушая молитву обреченной, я знала: та бессмертная земля навсегда для меня закрыта. Матерь, которой молилась женщина, никогда меня не обнимет. Спасая Тамлина, я обрекала себя на проклятие.

Я не могла совершить второе убийство. Не могла снова поднять кинжал.

— Да не убоюсь я зла, — шептала женщина, глядя на меня, в меня, в мою душу, рассекаемую на куски. — Да не восчувствую я боли.

Я громко всхлипнула и простонала:

— Прости меня… если можешь.

— Да вступлю я в пределы вечности, — спокойно шептала она.

Я плакала. Мне открылся иной пласт ее молитвы. «Убей меня не мешкая, — говорила женщина с бронзовыми глазами. — Сделай это быстро. Избавь меня от мучительной смерти. Убей одним ударом». Ее бронзовые глаза были спокойными, с оттенком печали. Ее хладнокровие угнетало сильнее, чем стоны и мольбы первой жертвы.

Плач в толпе зрителей стал громче. Я слышала несколько голосов. Наверное, ее родные и друзья. Второй кинжал показался мне тяжелее первого. Я не могла смотреть на свою руку, блестящую от чужой крови.

Было бы куда достойнее отказаться и умереть самой, чем убивать невиновных. Но… но…

— Да вступлю я в пределы вечности, — повторила фэйка, подняв голову. — Не бойся зла, — прошептала она — уже для меня. — Не чувствуй боли.

Я сжала ее худенькое плечо и вонзила кинжал ей в сердце.

Женщина шумно вздохнула. Ее кровь красным дождем пролилась на пол. Я снова посмотрела на ее лицо. Глаза женщины закрылись. Она сползла на пол и больше не шевельнулась.

Я ушла от себя куда-то далеко. Очень далеко.

Зрители переминались с ноги на ногу. Многие шептались. Многие плакали. Я отшвырнула кинжал, он упал с глухим стуком. Почему-то теперь, когда между мною и свободой оставалась всего одна жертва, Амаранта продолжала злорадно улыбаться. Я взглянула на Ризанда. Тот безотрывно смотрел на самозваную королеву.

Еще один фэйри — и мы свободны. Еще один удар моей руки.

Или два. Второй, не останавливаясь, тем же кинжалом, себе в сердце.

Так будет легче. Лучше самой оборвать свою жизнь, чем смотреть на то, что я сотворила.

Слуга протянул мне подушечку с третьим кинжалом. Я потянулась к нему, но в этот миг караульные убрали мешок с головы третьей жертвы.

Мои руки безвольно повисли. На меня смотрели изумрудные, с янтарными крапинками глаза.

Мне показалось, что мир, слой за слоем, рушится и исчезает. Я смотрела на Тамлина… Этого не могло быть. Мне нарочно подсунули видение. Сейчас я повернусь к тронам…

Я резко обернулась. Вот он, мой верховный правитель, сидит рядом с Амарантой. Перехватив мой взгляд, Амаранта улыбнулась и щелкнула пальцами. Тамлин рядом с нею превратился в Аттора. Тот уставился на меня и язвительно оскалился.

Ловушка. Мои человеческие чувства снова меня обманули. Моя душа рвалась наружу, желала улететь прочь. И ее можно понять. Зачем мне такой… душа? Я снова повернулась к коленопреклоненному Тамлину и увидела в его глазах лишь вину и печаль. Я попятилась и едва не споткнулась.

— Что-то не так? — невозмутимо спросила Амаранта.

— Это… нечестно, — выдавила я.

Лицо Ризанда побледнело. Таким бледным я его еще не видела.

— Нечестно? — повторила Амаранта, поигрывая фалангой пальца Юриана. — Вот уж не знала, что вам, людям, знакомо понятие честности. Ты убьешь Тамлина, и он станет свободным. Чем не освобождение?

Ее улыбка стала изощренно-гнусной.

— А потом можешь забирать его себе.

Я потеряла дар речи.

— Но может, ты готова его спасти, отдав свою жизнь? — продолжала Амаранта. — Благородный порыв, понимаю. Подумай, что тебе важнее? Уцелеть самой и безвозвратно его потерять?

Каждое ее слово сочилось ядом.