Королевство Сибирское (СИ)

  - Монастырь, то место, где флагелланты не только отдыхают и залечивают раны, но и предаются разнузданным страстям. Никто их не видит и не знает об этом. Вообщем то, монастырь женский, флагелланты прикрываются монахинями, а сами заходят туда как гости. Женщины заботятся и ухаживают за ними. Скоро эту свору разгонят, а монастырь сгорит. Я не могу точно сказать, когда именно это произойдёт, однако, прибыв сюда через пару лет, я увидел вместо него лишь обгорелые развалины.

  Дорога становилась всё круче, а на камнях повсюду были видны бурые пятна.

  - Очевидно, Татьяна Григорьевна здесь совершенствуется в лекарском мастерстве, - предположила Таня.

  - Я встречал её здесь, даже участвовал в её постриге. В католичестве ей дали имя сестра Аглая. И она действительно оказывала помощь в лечении флагеллантов.

  - Что ж, не плохая практика для врача, - пробормотала Таня.

  Вскоре деревья расступились, перед ними предстала каменная громада монастыря, он был гармонично вырезан из скалы, и был величествен и великолепен! Высокие каменные стены легко могли выдержать длительную осаду врага.

  Они подъехали к главным воротам, с другого конца монастырской стены находились ещё одни небольшие ворота, выходившие на ровную, но более узкую дорогу, скорее тропу. А с фасада каменная стена висела над глубокой пропастью.

  Перед воротами всадники остановились. Володар тихо сказал:

  - С этого момента, Таня, Вы замолкаете и делаете только то, что я Вам прикажу. Любая Ваша инициатива при незнании местного уклада и менталитета, может привести к нашей гибели. Однако, Вы по-прежнему можете защищаться по мере сил, я легко смогу объяснить это Вашей дикостью и необузданностью, Вы уже должны были понять, что в этой эпохе силу уважают.

  - Я поняла, - коротко ответила девушка.

  Ворота с поспешностью открылись, к ним на встречу выбежали монашки с радостными, но обеспокоенными лицами.

  - Отец Власий! Какое счастье, что Бог послал Вас сюда! У нас беда! - воскликнула строгая настоятельница. Бестолковая суетливость монашек выгодно оттеняла её величие. Однако, лицо её выражало неподдельную тревогу.

  - Идёмте, Вам нужно умыться и передохнуть с дороги прежде, чем я поведаю Вам страшную историю, которая приключилась у нас!

  - Вы расскажете её нам во время трапезы, в моей келье, - смиренно, но твёрдо приказал Володар, - а это мой служка, Вы можете его не стесняться, он не из наших мест и мало что понимает на нашем языке, только самое необходимое. И я бы хотел, чтобы прислуживал мне именно он. Вас это не огорчит?

  Монахиня усмехнулась и ответила:

  - Не сомневаюсь, что это огорчит нескольких наших сестёр.

  - Постелите ему в моей келье.

  Монахиня понимающе кивнула, но Володар взглянул на неё с таким гневом и презрением, что она в ужасе отпрянула.

  - Вы держите в себе греховные мысли, матушка! - загрохотал он, - этот юноша ничего здесь не знает и не понимает нашего языка и это делает его беспомощным! Однако же, он чист и непорочем как ангел, потому его присутствие всегда служит мне опорой в борьбе с грехом. Я подобрал его на поле сражения, всего израненного, а вокруг лежали груды поверженных врагов. Не смотрите на то, что он имеет хрупкое телосложение, внешность бывает очень обманчива!

  - Простите меня, - дрожащим голосом ответила настоятельница, глядя на Таню с испугом и почтением, а та рассеянно смотрела по сторонам, - я всё сделаю, как Вы сказали.

  Их повели по лабиринту тёмных каменных коридоров, Таня пыталась запомнить дорогу, но вскоре отказалась от этой затеи. В конце концов, они вышли на площадку, выходящую на открытую веранду, здесь находилась только одна дверь, низкая, но очень крепкая, вынести её можно было только динамитом, или современным Тане и Володару оружием, которое они не имели права брать с собой в этот мир. Закрывалась дверь изнутри двумя тяжёлыми засовами. Снаружи, если в келье никого не было, она всегда оставалась открытой.

  Они вошли, Володар немного пригнулся, чтобы не удариться головой об дверной косяк, а Таня и настоятельница прошли свободно. Таню поразила высота потолка, он был куполообразным, а на самом верху замыкался открытым круглым отверстием. Само помещение было не большим, главным его украшением служил большой деревянный крест с распятием, перед которым горела лампадка. Возле стены, немного поодаль, находились две грубо сколоченные лежанки, крытые соломенными тюфяками, а так же дубовый стол со стоящими рядом пятью крепкими деревянными стульями. Голоса здесь звучали причудливо и густо, отдаваясь эхом, а каждый шорох обретал самостоятельную жизнь.