Королевство ведьм

Очередная большая аудитория, ещё не успевшая заполниться учениками, встретила полупустыми рядами на всех своих высотах. Желая показать силу и влияние, Брун жестом предложила занять первые ряды, вызвав усмешку на лицах сопровождающих нас воительниц. «Спина прикрыта, имеются пути для отступления» — именно с этими мыслями все мы вновь неспешно разместились на последних рядах, где всё та же ведьма чувствовала себя максимально не комфортно. Все её классовые привилегии, старания и усилия по моему обольщению аннигилировались нашей со стражницами Жозефины простотой.

Длинные столы верхних рядов были цельными, с такими же цельными лавками. Опасаясь вторжения в моё личное пространство, Бьянка, села от меня на расстоянии двух локтей. «Кажется, я слегка переборщил» — видя печальные глаза и то, с каким опустошенным видом та пытается записывать диктуемый материал, подумал я.

Писать та не умела от слова совсем. Путала буквы и стороны, в которые они смотрели. Так, вместо обычной «И» у нас появлялась необычная для этих мест «N», хвостик «У» смотрел в совершенно другую сторону, а буква «Ш» и вовсе заменяла той пару-тройку других букв. В купе с отвратительным почерком, понять написанное становилось невозможно. Язык моего мира и здешний были идентичными на девяносто девять процентов, исключением являлись лишь новые титулы и слова, обозначавшие исконное и незыблемое главенствование женщин в этих землях, могли меня слегка запутать. Вот только от этого мне — человеку, некогда изучавшему графологию*, проще не стало.

Взяв выделенный в моё пользование листок, подаренный Кэтингем, я вплотную пододвинулся к Бьянке.

Сначала требовалось восстановить осанку, ибо со спиной, выгнутой дугой, много не позанимаешься: затекут плечи, нарушится кровоток, а вместе с ним ты быстрее устанешь, устанут твои глаза, вслед за чем занимающийся, отвлекаясь на неудобства, полностью растеряет свою концентрацию, а вместе с ней и интерес к своему занятию. Далее — перо, тут уже и мне самому пришлось сначала приловчиться. Магия магией, а залить листок огромной черной кляксой было секундным делом. Двумя руками я помог той правильно расположить пальцы, приловчиться с силой давления на пергамент и выбором размера букв для письма. Здесь не было линеечек, не было строчек — лишь чистый лист.

Попросив у той же Бьянки её кинжал, я сделал вид, что хочу использовать его как линейку для черчения нужных зон, а сам тем временем попытался ощутить хоть какую-то разницу между оружием ведьмы и моим. Ничего. Помимо кривого лезвия, совершенно не подходившего в качестве линейки, я не заметил ровным счетом никаких отличий. Возможно, они при помощи своей силы как-то активировали прорубающие защитные поля способности оружия. данный вопрос требовал более глубокого анализа, но позже. Вернув оружие, я на глаз расчертил несколько строчек, слегка неровно, но на первый раз сойдет. После, выведя возле каждой заглавные и малые буквы, потребовал от Бьянки медленно и красиво прописать каждую, вслед не забыв добавить, что, если ей удастся вывести хотя бы одну подобающую букву, то я разрешу ей сводить меня в кабак или пивную. Жозефина тотчас возразила, мол, мужчине нечего делать в подобных местах, а Бьянка, лишь хихикнув, принялась за работу, «Я угощу тебя самым лучшим тэтэнковским элем» — проговорила та, уже успев прикинуть, как напоит меня и будет делать всякое. Брун была той ещё девицей, однако и я ведь тоже не подарок, да и к тому же молодое тело требовало разрядки. Мне всё сложнее становилось общаться с полуголой ведьмой, сохраняя при этом спокойствие.

С интересом оборачивающиеся ученики, а также их немногочисленные стражи, расположившиеся на верхних рядах, стали постепенно сползаться к нам, прислушиваясь к пояснениям и советам, коими я нещадно посыпал уши пыхтевшей над клочком бумаги Бьянке. Некоторые, игнорируя наставницу, рассказывавшую о "бабочках" и мудрёных словах, зародившихся в «какие-то века и какие-то года», стали так же практиковаться в прописи. Занимавшаяся до этого конспектирование на уроке местной математики Кая с радостью уступила место своей вечно злой и недовольной сестре. Как оказалось, смуглянки имели проблемы в разных дисциплинах, и Жозефина, получившая хорошее образование, уже давно могла бы сдать все положенные экзамены, да только не желала этого, ведь после учёбы той пришлось бы проводить всё свободное время в материнских делах, а та была слишком ленивой. Так говорила она, попутно объясняя своим подчиненным те или иные вопросы, касаемые учёбы. Голубоглазка заботилась о своих подопечных, она знала о ценности образования, и попутно пыталась обучить всему своих стражниц, считавших это лишь глупой прихотью со стороны щедрой хозяйки. Это трио было весёлой компанией, где каждый заботился о каждом.

Тем временем, в очередной раз из-за всеобщего внимания мы навлекли на себя хмурый, не сулящий ничего хорошего взгляд молодой бледнокожей преподавательницы.