Королевы бандитов

Движения Рамеша, стоявшего за прилавком, были скупыми и выверенными. Он обустроил рабочее место так, как ему было удобно, и знал, что чай, сахар и стаканы будут точно там, где он их оставил. Деньги, полученные от покупателей, он подкладывал под маленькие статуэтки Ганеша и Лакшми, как подношения. Гита уже бывала здесь и заметила, что иногда он устраивает показательные выступления, рассказывая клиентам байки и объясняя, как ему удается работать при своей слепоте. К ларьку подошли два босоногих далита, и Рамеш немедленно взялся за работу – выставил перед собой два одноразовых стаканчика и налил в них чай. Полученные монеты он тщательно ощупал и пересчитал. Далиты отошли на должное расстояние от пустовавших пластиковых стульев и, усевшись на корточки, принялись пить чай.

Гита не общалась с Кхуши после того вечера, проведенного в ее доме две с лишним недели назад. Салони отчиталась, что ей почти удалось убедить панчаят принять в свои ряды одного человека из общины далитов, и Гита была этому рада, хотя теперь ей уже не требовался голос члена совета, поскольку скоро Рамеш будет мертв.

– Молоко, – сказала она и вложила ему в ладонь ручку бидона.

– Гита! Ты как раз вовремя! – воскликнул он и обратился к невидимой ему аудитории: – Я же говорил вам: со времен Ситы[157], принадлежавшей самому Раме, ни у кого не было столь достойной супруги!

Гита оглядела площадку перед ларьком – двое далитов были заняты разговором и смеялись над какой-то своей шуткой, не обращая на них внимания.

– Здесь никого нет, – сказала она.

– О-о…

– Мне нужно вернуть бидон.

– Окей. Встретимся дома? Отпразднуем Чоти Дивали[158] вдвоем?

Ларек взяла в осаду толпа стариков с пучками волос в ушах и тощими лодыжками, всем нужен был чай, и это избавило Гиту от необходимости отвечать Рамешу и притворяться. Ее занимали другие мысли – что-то странное было в том, что здесь недавно произошло, но она не могла понять что, и это не давало ей покоя, как знакомое, но забытое имя, которое под валом новой информации никак не можешь вспомнить. Она попробовала сосредоточиться, однако озарения не случилось, только усилилась досада, какая возникает после упущенной возможности. Разочарованная Гита постаралась выбросить эти мысли из головы и зашагала обратно на стоянку рабари. Но по пути в голове все равно кружились слова, сказанные только что Рамешем, и каждое бесило ее, как шуршание дешевого целлофанового пакета. Да, он сказал, что Сита «принадлежала» Раме, но ее раздражение было вызвано более глубокими личными мотивами.

Уподобив ее Сите, Рамеш сыпанул соли на вскрытую им же самим рану. До того как из карточного домика ее спокойной жизни выдернули первую карту, до того как она помогла Фарах убить Самира, Карем в шутку назвал ее адарш нари. Все, от политиков до пастухов, знали, что главная адарш нари, Идеальная Женщина Индии, – это Сита. Но шутка Карема ее ничуть не задела, а слащавая лесть Рамеша вывела из себя.

Сказания из «Рамаяны» были особенно популярны во время Дивали, и дети наряжались в персонажей этого древнего эпоса. Гита помнила, как ее одноклассник все две недели школьных каникул отказывался снимать костюм хитроумного Ханумана. Мальчики выбирали себе героев по вкусу из немалого списка: Рама, Лакшман, Хануман и даже десятиглавый царь демонов-ракшасов Равана. Для девочек же репертуар ролей не оставлял выбора – Сита, если, конечно, не считать злобных духов, ведьм и вампиров. Прекрасная, долготерпеливая, немногословная, настрадавшаяся Сита служила примером, а вернее, дубинкой, заносимой над повинными головами женщин, которые осмеливались питать такие неидеальные чувства, как самоуважение или праведный гнев.

Формально праздник Дивали знаменовал окончание битвы между Рамой и Раваной, торжество добра над злом. Еще его называли «праздник огней», потому что, когда Рама и Сита вернулись в свое царство, подданные зажигали светильники-дия, чтобы поприветствовать своего господина. Но теми огнями история не закончилась, как и Дивали нельзя было назвать счастливой концовкой – лишь сладостной передышкой. Истории, которые мы пишем о себе, поняла Гита под лязг пустого бидона, истории, которые мы рассказываем друг другу, тоже опасны.