Королевы Маргины

– Кто это тебя произвел в командиры и когда? Я не слышал.

– Слушай, я серьезно прошу!

Наверное, Лен с такой просьбой донельзя взволновавшегося партнера по приключению и согласился бы: портить отношения сейчас было ну совершенно ни к чему. Однако внутренняя, подсознательная, интуитивная потребность избавиться от намордника оказалась настолько сильной, прямо-таки неодолимой, что он пренебрег возможными последствиями. Чтобы смягчить ситуацию, объяснил:

– Я это не по блажи… У меня от рождения вроде аллергии на все, мешающее свободному дыханию. Воздуха не хватает, и чем дальше, тем больше. Понимаю, что этого быть не должно, фильтры рассчитаны с запасом, но организму не прикажешь – он гнет свою линию. Да ты не беспокойся, если почувствую, что что-то не так, хоть самую малость – верну на место. Правда, действовать станет куда затруднительнее…

И, не дожидаясь очередного возражения, сорвал маску и медленно, как бы дегустируя, всосал воздух ноздрями. Немного задержал в груди, прежде чем так же медленно выдохнуть.

– Нет, знаешь – даже приятно вроде бы…

Штель не ответил – только едва слышно простонал, словно впал в полное отчаяние.

Казус задышал спокойнее – но все так же глубоко. Прошла минута, другая, прежде чем он проговорил:

– Просто благодать. Удивительно. Да ты попробуй сам, приятель, не казнись, не знаю, как кому, а мне это нравится. Кажется – век бы дышал таким воздухом и не надоело бы. Ну, прояви смелость, ты же сейчас разведчик, а разведчик бывает просто обязан рисковать!

– А, провались ты ко всем чертям! – чуть ли не выкрикнул Штель, и в голосе его было подлинное отчаяние. Но вслед за этим, проявляя крайнюю непоследовательность, снял фильтр, засунул в сумку. И – странно! – сразу же задышал спокойно, словно бы ничего не опасаясь.

– Ну, как тебе воздух? – спросил Лен тоном победителя. – Сказка!

– Да при чем тут сказка? – ответил Штель очень будничным голосом. – Воздух как воздух, и ничего особенного. Это тебе он в новинку, вот ты и впадаешь в эйфорию. А привыкнешь – станешь воспринимать как должное.

– Вот как? Можно подумать, что ты-то не впервые так дышишь?

– Ну, не впервые, и что?

– Закрытый ты человек, Штель.

– Уж какой есть. Да и ты тоже – не место общего пользования.

– Такой комплимент слышу в первый раз в жизни. Спасибо.

– Кушай на здоровье. Ну хорошо – не пора ли переходить к делам?

– Еще хоть пяточек минут – подышать так: спокойно, радостно… Весело, вот как. Никогда не думал, что дышать можно весело.

– Ты – командир, тебе виднее…

Эти пять минут Казус целиком использовал для дыхания – но одновременно и для размышлений, конечно, о предстоящем: мысли вдруг посыпались, как табак из дырявого кисета. Потом сказал:

– Знаешь, ощущение такое, словно я полдня отдыхал. И сейчас готов был бы познакомиться с какой-нибудь приятной женщиной – для серьезных отношений, как пишут в объявлениях. Это я-то! Чудеса. Ладно, по делу. Что имеем?

– Что имеем – не храним, – хмуро отозвался Штель, видимо, продолжая что-то переживать в глубине души.

– Ну-ну. Больше оптимизма, друг. Имеем… Постой: знаешь – я вроде бы уже в состоянии достать их. Потерпи еще немного – просканирую…

Он устроился на траве поудобнее, расслабился, закрыл глаза. Потекли минуты молчания – словно бы по одной на каждого, нашедшего свой конец в этом мире, вернее – на каждую, гибли тут, по слухам, только женщины… Хотя вранье, наверное: с чего бы гибнуть в таком воздухе? Как всегда, в правительстве что-то напутали… Ну, что мы ощущаем?..

Штель словно окаменел – только мерное дыхание говорило о том, что жив и все у него в норме – кроме мыслей, быть может, но думать он сейчас мог без опасений быть подслушанным: Казус удил совсем в другом пруду. И, кажется, какую-то рыбку вытаскивал, большую и малую, как в сказке. Не менее чем на четверть часа затянулся этот сеанс дистанционного сканирования, наконец Лен открыл глаза, потянулся, даже зевнул, словно бы дремал только что, а не занимался нелегкой, донельзя напрягающей нервную систему работой.

– Ну вот, – сказал он после этого, – картина, в общем, нарисовалась достаточно ясно – конечно, не полностью, поскольку половина наблюдаемых все еще видит сны, а из снов я заключений не делаю, хотя подглядывать их иногда доставляет немало интереса – чтобы не сказать удовольствия. Зато бодрствующие пятьдесят процентов дают неплохое представление. Готов воспринимать?

– Да начни же наконец!