Королевы Привоза

– Сбежал вроде. Одного конвойного убил, как на суд его везли, дело после 1905 года пересматривать, – старик был в курсе всего, что происходило в тюрьме, – готовили ему побег, все хорошо организовано было. А потом, в 1917 году, уже после революции, опять попался. Помню, что прежний начальник тюрьмы из архива затребовал именно вот это дело. Долго его изучал. Мне потом конвойные рассказали, а они слышали от начальника. Так и я узнал, что он серийный убийца. А новое дело, по которому он сюда попал, сожгли, как Япончик тюрьму взял. Оно сверху лежало, вот его и подожгли. Так что не знаю, кого он там в 17 году убил. Только вот это прошлое осталось. По прошлому можно определить, кто он такой. Да и то: в деле записано 607 листов, а осталось от силы 40…

– Интересно, что с его женой… Кто она такая… – задумчиво сказал Володя.

– Вот уж чего не знаю, того не могу сказать! Да наверняка сбежала от него жена, как в тюрьму попал. Кому такой муж нужен? Убийца!

Обратно идти было легче, даже в сплошной темноте. Выйдя наружу, Володя с наслаждением полной грудью вдохнул свежий воздух. От долгого пребывания в страшных подземельях его до сих пор била дрожь. А может, виной тому была разлитая в одесском воздухе сырость? Володе вдруг показалось все происходящее каким-то страшным фантастическим сном. Впрочем, теперь он знал имя убийцы. Надо рассказать Тане как можно скорей!

Володя остановился. Имя убийцы вдруг всплыло в его памяти, заставив замереть на месте. Он уже его слышал, он видел этого человека. Говорил с ним – даже в присутствии Тани. И этот человек действительно очень подходил по описанию к убийце Дуньки-Швабры: солидный, седой, нерусский акцент. Как же сложно было понять, что скрывалось за приятным, добродушным и с виду очень хорошим человеком! Надо спешить… Подняв повыше воротник пальто, Володя помчался сквозь ночь по темной Люстдорфской дороге, спеша как можно быстрее добраться до города, до Тани.

Таня расхаживала по комнате, заламывая пальцы. Все это не укладывалось в ее голове! Казалось бы, все просто. Бумаги были прочитаны, с глаз спала пелена. А убийца… Настоящий убийца был рядом, под боком.

Громкий, резкий стук в дверь вырвал ее из раздумий. Она распахнула дверь. Там стояли двое: Рулька Кацап и Шмаровоз. Кацап дышал тяжело, лицо его было красным, как будто бежал очень долго по всему бесконечному городу.

– Берегись, – с порога выпалил Шмаровоз, – этот жирный тип, Пилерман, хочет тебя убить! Он людей для этого ищет по всему городу.

– Что за… – Таня отступила в дверях, – да вы перепились, что ли?

– С позавчерашнего дня ничего не пил! – выпалил Рулька. – А Пилерман по всему городу людей на тебя ищет. Меня пытался подписать. Я сказал, что подумаю. А потом к нему бегом, – кивнул он на Шмаровоза. – Тебя нельзя убивать. Ты хорошая!

– Я хорошая… – горько усмехнулась Таня. – Чушь какая-то! Зачем Пилерману меня убивать? Хотя…

– Он хитро действовать будет, – сказал Шмаровоз, как всегда, умевший проявить дальновидность, – скажет Японцу, что тебя якобы сильно Дикая сотня ищет, а сам твой адрес потихоньку завыудит, шоб, мол, тебя за шухер предупредить. А потом наймет людей с самого низа, ниже плинтуса, тех, кто не знает тебя. И всё…

– А тебя нельзя убивать, ты хорошая, – повторил Рулька Кацап, – ты мне денег так хорошо за того заплатила… А там ведь не было никакой работы! Никто со мной так по-человечески не поступал!

– Вспоминай: есть у этого гада на тебя зуб? – потребовал Шмаровоз.

Таня побледнела. Бриллианты! Они вместе спрятали их, а теперь Пилерман хочет убрать свидетеля, чтобы никто больше не знал это место! Ну конечно! Как она раньше не догадалась, что он будет действовать именно так! Дернул ее черт прятать эти бриллианты! Дура! Набитая дура! Хотя…

– Ты белая как мел, – сказал Шмаровоз, – значит, было. Тогда чего ждешь? Бери своих и уходи отсюда! Быстро!

– Куда мне их повести? – на какую-то долю секунды Таня вдруг почувствовала настоящее отчаяние, – у Иды ребенок… Они спят…

– Для начала – ко мне, – предложил Шмаровоз, – а завтра тайком снимешь им какую-то хату… Никто не будет знать.

– Ладно, – Таня прогнала отчаяние, стараясь действовать быстро, – идем.

С Идой было просто. Жизнь в страшном браке с грузчиком отбила у нее возможность удивляться и протестовать. Запуганная и забитая, она только-только стала оттаивать в человеческом тепле, а потому беспрекословно подчинилась, собрав вещи и одев потеплее Маришку. С Цилей было сложнее. Она попыталась вопить в голос: что, да почему, да как! С чего вдруг она должна уходить из своего собственного дома? Таня резко тряхнула ее за плечи.

– Погром помнишь? Пожалела, что послушалась меня? И вот теперь все почти тоже, только хуже!

– Как хуже? – перепугалась Циля.

– Теперь гонятся за мной. Один человек нанялся меня убить. Помнишь, я деньги достала? Вот поэтому!