Королевы смеха. Жизнь, которой не было?

– Могу назвать только «Дети Ванюшина» и «Закат». Было очень интересно, в первую очередь, благодаря Евгению Леонову. Он был удивительно нежным актером. Я не привыкла к шуму, крику, ругани, мне было очень тяжело, будто меня в железо сковали. Но Леонов меня успокоил, и получился очень хороший спектакль «Дети Ванюшина». И все равно в итоге Леонов ушел от Гончарова в «Ленком».

Последние десять лет я работаю с Таней Ахрамковой. Интересный режиссер! С ней всегда спокойно, никогда не нервничаешь, и, очевидно, от нее ко мне идет какой-то заряд! Она пару слов скажет, и ты уже живешь от репетиции к репетиции, от спектакля к спектаклю, и тебе интересно. Публика любит ее спектакли, и к ней тянутся актеры. Она в нас раскрывает что-то новое, когда другие штампуют одно и то же.

– А в себе вы раскрыли что-то новое?

– Безусловно! В последнем спектакле «Забавы Дон Жуана» я начала работать по заведенному шаблону. Как в свое время у Никиты Михалкова в «Пяти вечерах», где я играла соседку. Перво-наперво накрутила бигуди, нацепила халат и все такое… И Михалков вызвал меня на беседу: «Вы армянка?» – «Армянка». – «Армянский знаете?» – «Плохо…» – «Давайте учить, искать образ!» – и переключил меня совсем на другую волну, на другой характер, увел от штампа. Помните восточную бабушку, которая все время ходит по квартире, громко разговаривает и дымит папиросой? Так и Таня, она мне советует: «Ты это не делай, это все известно и скучно». И вот я уже танцую испанский танец! И зал реагирует. Главное, чтобы была радость творчества, чтобы интересно было приходить и репетировать. А уж от спектакля к спектаклю начинаешь что-то новое добавлять, и эпизод уже округляется. Ведь чем он сложен? Эпизод – крупица, и его или можно сделать хорошо, или создать пустой номер. С Ахрамковой все получается. Как она это делает – черт его знает.

– Вы свою стеснительность побороли?

– Да. Сколько ж можно стесняться? Сейчас я успокоилась и даже в день премьеры не волнуюсь. Но главное, мне не страшно стало пробовать. Если я пошла не туда – Таня мне скажет. Еще раз не туда – опять поправит. А в этом и есть смысл нашей работы, мне радостно стало жить! Пусть у меня всего два спектакля, но мне интересно на них ходить, подавать себя публике. Я, в общем, на жизнь не жалуюсь. Страшно сидеть и ничего не делать, а время проходит. А сейчас оно у меня и вовсе летит! Хотя я и борюсь с паспортом.

– Как?

– Я его просто спрятала, и все. Ну и плаваю! Каждый день – в бассейн, даю стометровочку!

– Нина Мамиконовна, ваше амплуа определилось сразу?

– А куда деваться? Характерная актриса, армянка, старуха… А на другое я и не рвалась. На героиню, безусловно, не тянула. В общем-то, мне все интересно, потому что это работа. В любом эпизоде я довожу свой образ – порой очень мучительно – до завершения, чтобы попасть в яблочко. В «Забавах Дон Жуана» у меня три роли, три выхода, и пришлось очень сильно помучиться, чтобы спектакль пошел легко. Зато как это интересно! Большие роли у меня тоже были, но чаще – в проходных спектаклях. То режиссура подводила, то пьесы попадались слабые. А в целом я свое место знаю, я актриса эпизода. Из этих эпизодов и сложилась вся моя театральная жизнь.

– С чего вы начинаете работу над каждой новой ролью?

– Первым делом думаю о внешности – как моя героиня выглядит, как себя ведет. Потом начинаю осваивать текст. Пытаюсь понять, кто она, что она, и образ выстраивается только в процессе работы, репетиций. Раньше я носы клеила – своего внешнего вида боялась, а сейчас – ничего. Чуть-чуть грима кладу и со своим лицом играю. Только недавно я поняла, что совсем необязательно гримироваться! А раньше все так играли.

Вообще все меняется. Сейчас все прибегают на репетиции за пять минут до начала, а надо еще поболтать, покурить, вспомнить текст, раскачаться. А я уже давно сижу: одетая, загримированная. Это все не на пользу делу. Да и в самом театре жизнь остановилась. Зайдешь посреди дня – тишина… Никого! Я помню времена, когда все собирались компаниями, выезжали за город, выпивали, шашлыки жарили. Было интересно. А сейчас каждый сидит в своем углу или халтурит на стороне. Кто-нибудь мимо пробежит: «Как здоровье?» – и бежит дальше, не дожидаясь ответа.

– Ну, к вам хотя бы прислушиваются как к ветерану?