Королевы умирают стоя, или Комната с видом на огни

– Проследим, возьмем в разработку. Думаю, если пугать не будем – не побежит.

– Я предлагаю, Олег Максимович, этой Австрийской рассказать правду. Они поссорятся, и можно будет брать Дэна голыми руками.

– А если не он убил Панкова?

– Он. Точно он. Я в этом уверен.

– А мне кажется, что в тебе говорит личная неприязнь. Согласен: Снегин не слишком положительный персонаж, но чтобы стать убийцей, тех подвигов, что он в жизни совершил, маловато. Или он очень любит эту даму. Так любит, что ради нее готов на все. Что ж, будем работать дальше.

* * *

Майор полиции, напоминавший Анне ее школьного учителя физики, в доме больше не появлялся, ее никто не беспокоил, и она почти успокоилась. Мало ли кому успел насолить за свою жизнь Ваня Панков? Пока они проверят всех его знакомых, пройдет немало времени, она же успеет спрятать Дэна гденибудь за границей. И Анна решила заняться оформлением его загранпаспорта.

Последнее время Дэн практически переселился к себе в комнату и даже стал запирать на ночь дверь. Когда Анна попросила его паспорт, чтобы оформить документы на выезд, Дэн совершенно неожиданно устроил ей сцену:

– Ты хочешь от меня избавиться? Нет, скажи прямо, что я тебе надоел! Ну, скажи? – Поскольку Анна молчала, он продолжал в том же духе: – Это обязательно, чтобы я уехал так далеко?

– Многие мечтают посмотреть мир.

– Я не мечтаю.

– Дэн, пойми: так надо. Где твой паспорт? Отдай его мне, и я завтра же начну оформлять документы.

– Нет!

– Что?

– Я сказал: нет.

– А чего ты так нервничаешь?

– Я никуда не хочу ехать. Я хочу остаться здесь, с тобой.

– Пройдет немного времени, и они узнают, что ты там был, когда убили Панкова.

– Они так же узнают, что там ты была.

– У меня нет причины убивать своего бывшего мужа.

– Ты в этом уверена? – прищурившись, посмотрел на нее Дэн. Анна пришла в ужас:

– Ты чтото знаешь?

– О том, что он один раз уже довел тебя до самоубийства? А кто об этом не знает? Если бы он остался в живых, ты продолжала бы находиться в состоянии нервного стресса. Не сомневайся, эту историю десятилетней давности уже раскопали. Поэтому мы должны уехать вместе. Ты и я. Только не за границу.

– Почему?

– Потому, – отрезал Дэн. – Или вот что: я сам займусь оформлением загранпаспорта. Мне все равно сейчас нечего делать, а ты работаешь.

– Но мои сотрудники сделают это гораздо быстрее! Надо только поручить это Леночке, и все. Зачем тратить лишнее время?

– Я не хочу никакой Леночки! – «Ого! Да у него самая настоящая истерика! С чего бы это?» – Не хочу! Ты поняла? Хоть чтото ты можешь для меня сделать?!

– Дэн, ты чтото от меня скрываешь?

– Нет.

– Но все тайное рано или поздно становится явным.

– Пусть лучше поздно.

– Дэн! Меня столько раз обманывали и предавали, что я не знаю, есть ли вещи, которые я не способна простить человеку… – Анна сделала паузу. А кто для нее Дэн? Потом с трудом нашлась: – Человеку, который мне дорог.

– Есть.

– Что?

– Есть такие вещи.

– Например?

– Например, есть вещи, о которых мне не хотелось бы говорить. Ты можешь оставить все, как есть?

– Но ведь Панков убит! Кто должен за это ответить?

– Анна, не отсылай меня. – Лицо у него вдруг сделалось грустное и виноватое. – Я знаю, как со стороны выглядят наши с тобой отношения. Я знаю, что ты никогда не будешь меня любить, потому что я тебе не пара. И наши отношения не имеют никакого продолжения. Я давно мог бы со всем этим покончить. Но не могу. Не знаю, отчего, но не могу. Мне хочется, чтобы все это тянулось и тянулось. До тех пор, пока возможно. Пока ты не возненавидишь меня и не вышвырнешь вон. Но может быть, я тебе еще пригожусь? Может, я смогу хоть чтото для тебя сделать?

– Бедный мой мальчик! – вздохнула Анна. – Ты чтото скрываешь. И знаешь гораздо больше, чем рассказываешь. Почему ты ночуешь теперь у себя, Дэн?

– Готовлюсь.

– К чему?

– Что тебя не будет рядом.

– Ну, перестань! Ты как ребенок. Я вовсе не собираюсь от тебя избавляться, даю самое честное слово.

– Поцелуй меня!

Анна сделала это, чтобы хоть немного его успокоить. Мальчик совсем издергался и никак не может решить, что ему делать. А меж тем ему надо бежать от всего этого, бежать… Анна чувствовала в его поцелуях все больше отчаяния. И решила, что эту ночь ему лучше провести в ее спальне…

…Через час Дэн крепко спал, а она мучилась выбором между бессонницей и желанием выпить таблетки и забыться тяжелым сном. Этот сон был больше похож на череду сменяющих друг друга ярких галлюцинаций, поэтому Анна его и не любила. Она сидела на кровати и смотрела, как спит Дэн.

Она всегда с удовольствием разглядывала его лицо: темные тонкие брови, прямой нос, родинку на верхней губе, милые, едва заметные веснушки на носу. И понимала, что привыкла к нему так же, как привыкла в свое время к Ленскому, и в то же время совсем не так. Дэна она не смогла полюбить, в этом он прав. Он всего лишь ее любимая игрушка, с которой трудно расстаться, но в то же время нельзя отрицать того, что детство кончилось и пора занять себя чемто другим. У них нет будущего. Так что? Принести его в жертву?