Короли абордажа

— А побегут ли? — засомневался было следовавший за ним адъютант Редлихейт, прозванный в армии Горацием.

— Побегут сердешные, — кивал головой Суворов. — Об этом, чаю, мореходцы наши позаботятся!

Приведя себя в порядок, русская флотилия заняла свою старую утреннюю позицию. Времени было всего одиннадцать часов пополудни. Неподалеку от берега тонул избитый турецкими ядрами фрегат «Иоанн Златоуст», однако с него успели снять не только команду, но и пушки с запасом пороха. Несмотря на одержанную победу, было очевидно, что турки — противник серьезный и легких побед над ним ждать не приходится.

Едва смолкли последние залпы, как закончилось и былое единство российских флагманов. Нассау-Зиген вконец разругался с Полем Джонсом. Тон принца для американского корсара был совершенно не терпим.

— Мой род один из древнейших в Европе, и не морским разбойникам делать мне замечания! — заявил он, когда Джонс стал давать ему советы.

Гордый Поль Джонс, впрочем, в долгу не остался.

— Мальчишка! Все твои заслуги лишь в том, что ты наложил в штаны под Гибралтаром да бежал оттуда впереди собственного визга! Я ж держал одним судном в страхе пол-Англии! — ударил он кулаком по столу.

Оба контр-адмирала расстались врагами…. Тотчас последовал и первый донос на Поля Джонса, за ним другой, третий. Принц был злопамятен и оскорблений не прощал. Травлю исподволь американского корсара он уже начал. Потемкин, которому дрязги флагманов быстро надоели, говорил с досадой:

— Конечно, Джонс — приобретение для флота нашего важное, но зато сколько с ним хлопот!

— Да, ваше сиятельство! — поддакивал ему Осип де Рибас. — Но не будем делать скорых выводов. Время покажет, что нам важнее!

Ругаясь с начальниками, дружбу американский корсар водил с черноморскими казаками. Началось с того, что, будучи наслышан о них и раньше, Джонс приехал самолично поглядеть на «степных рыцарей», тех, что остались навеки верными России, а не бежали изменниками в Туретчину. Познакомившись, пил с атаманами жгучую горилку, а выпив, пели они, обнявшись, песни казачьи да пиратские. Сидор Белый — вождь буйных черноморцев, наливал до краев очередной штоф.

— Держи! — подавал его Джонсу. Скосив глаз, шотландец разглядел в алкогольной мути перцовые стручки.

— Вот из зис? — поинтересовался он.

— Це закусь!

Выпили еще. Потом закусили и добавили. Затем атаманы, усы утерев, начали посвящать Джонса в казаки. Надели на него папаху, рубаху с воротом вышитым да широченные шаровары. После этого гуляние продолжилось с новой силой. Весь день гость и хозяева пили да плясали. Под вечер, вяло ворочая языком, Джонс побратался с войсковым судьей Головатым, подарил ему свой офицерский кортик, в ответ же был одарен кривой казачьей саблей. Затем расчувствовавшийся Головатый обнял своего новоприобретенного брата:

— Ванюша, поехали к туркам!

— Иес! — кивнул Ванюша. — Поехали!

В маленькой шлюпке, вдвоем, они отошли от берега и под покровом темной южной ночи взяли курс к месту якорной стоянки турецкого флота. Чтобы не скрипели уключины, их предварительно обмотали тряпками. Еще издали выискали флагманский корабль. Он отличался от остальных красным фонарем на нокс-рее. Осторожно, стараясь не плескать веслами, подошли. Когда же оказались у самого борта, американский корсар, встав в полный рост, размашисто начертал на борту неприятельского флагмана мелом: «СЖЕЧЬ. ПОЛЬ ДЖОНС».

Еще раз продефилировав вдоль всего турецкого флота, друзья благополучно вернулись обратно. На берегу героев набежавшие казаки встретили ружейной пальбой, криками «ура» и бутылями крепчайшего самогона.

Наутро весть о бесстрашном ночном рейде Джонса разнеслась по всем российским войскам, вызывая искреннее восхищение одних и жгучую зависть других.

— Каков орел! — порадовался за своего знакомца Суворов.

— Негодяй и партизан! — зло возмущались Мордвинов с Нассау-Зигеном. — Его ли дело мелом по кораблям турецким черкать!

А Поль Джонс, наплевав на все сплетни, демонстративно являлся отныне в казачьей папахе и шароварах. Из-под кушака торчала здоровенная сабля и пара пистолетов.

Впрочем, всех сейчас волновало иное — подготовка к новому морскому сражению за Очаков. Было ясно, что столь небольшая неудача не сможет охладить воинственного пыла Гассан-паши. Не затем он вел сюда огромный флот, чтоб, потеряв несколько мелких судов, вернуться ни с чем. Туркам нужна была только решительная победа. Победа нужна была и русской стороне. Решительная битва за очаковские воды была еще впереди, и ждать ее оставалось уже недолго.