Короли Альбиона

— Не забывай, дружок, кто ты такой и с кем имеешь дело! Сорок лет назад ты пахал землю, пока не привлек внимание дамы и не вылез из грязи, чтобы надеть на голову графскую корону! От тебя пахнет навозом!

Юный Вудвил взорвался:

— Мой отец — прирожденный джентльмен, и этого достаточно! Английский дворянин имеет право на такое же уважение, как сам король. Верните мне меч, и я докажу это вам прямо сейчас!

Наш Эдди Марч тоже сказал свое слово:

— Не стоит. Здесь присутствуют люди, в чьих жилах течет королевская кровь. Таким вельможам не пристало сражаться с мужичьем.

На этом дело и кончилось. Я столь подробно описываю эту сцену лишь для того, чтобы показать тебе, дорогой брат, странные обычаи этого племени. Вся знать Ингерлонда происходит по мужской или женской линии от нормандских варваров, захвативших страну четыреста лет тому назад. Они особенно ревностно следят за тем, чтобы среди их предков, особенно по мужской линии, не было представителей древнего населения Ингерлонда, чью землю они присвоили и на кого они смотрят сверху вниз, именуя мужиками, тупицами и даже скотами. Однако, по правде говоря, вельможи и сами не знакомы с этикетом нашего цивилизованного мира.

Что ж, дорогой брат, пора заканчивать письмо. Могу сообщить лишь, что мы постепенно подвигаемся к цели нашего путешествия и с попутным ветром отплывем в Ингерлонд. Надеюсь, что Эдди Марч окажется нам полезен в качестве проводника.

В следующий раз я возьмусь за перо только в Ингерлонде, когда хоть отчасти будет выполнена наша миссия.

Остаюсь, дорогой брат, твоим преданным слугой.

Харихара».

Глава семнадцатая

Не скрою, я почувствовал облегчение, когда, снова придя в дом Али, застал его на прежнем месте. Мне вовсе не хотелось иметь дело с еще одним посланием князя Харихары, заполненным всяким вздором. Ну кто способен разобраться во всех этих Эдуардах, Ричардах и Генрихах? Да и кому это надо?

Итак, Али выздоровел и сидел в своем кресле, но на этот раз он был не один. Рядом с ним сидела поразительно красивая дама, на вид тридцати — тридцати пяти лет. Она достигла того совершенства, которое становится наградой для зрелой женщины, много повидавшей, много свершившей, имевшей детей и благодаря силе своего характера (возможно, также и благодаря своевременной потере мужа) получившей возможность самостоятельно распоряжаться своей жизнью.