Короли городских окраин

Череп с удовольствием отказался от личного участия в грабежах и возглавил теперь, как он выражался, штаб банды. Привел главарь туда и тощего Дениса, которого Забодало с Давилкой окрестили Иждивенцем. Таскать мешки или складывать краденое тот совсем не годился. Из неловких рук парня постоянно все валилось, он то и дело спотыкался и пропускал ценности на полках сервантов. Но Черепанов с новым помощником расставаться не хотел и перевел его в наблюдатели. Иждивенец теперь присматривал за происходящим на улице, пока остальные члены шайки обносили очередную квартиру. Забодало с Давилкой, обсудив трепетное отношение офицера к нескладному юноше, решили, что тот его внебрачный сын. Так и сложилось их существование. Давилка с сообщниками делали всю грязную работу, а Черепанов выстраивал стратегию и давал «добро» новым кандидатурам.

Всю войну орудовали они в столице. Жесткая военная дисциплина и отличное образование Черепа вкупе с жестокостью и беспринципностью вора Давилки помогали их шайке уходить от наказания. Не сорвалось ни одно из намеченных ограблений, ни одна вылазка не сбилась с ювелирного плана. А если и возникали неприятные ситуации, то Владимир Иванович мгновенно находил решение, по-военному резко и без сантиментов обрубал гнилые концы. Когда Давилка привел Малыгу и шустрый мальчишка стал без лишнего шума открывать двери квартир, количество грабежей увеличилось в несколько раз. Ловкий школьник проникал без шума в любое жилье, щелкал замками изнутри – оставалось лишь обшарить шкафы и раствориться с тяжелыми мешками в ночной тьме. Натужные долгие мучения Забодало над замками можно было отодвинуть в сторону, теперь он стал помогать Давилке уносить награбленное в сарай рядом с домом Черепа да разносил добро по скупщикам. Каждый член банды действовал теперь отлаженно и ловко, как винтик механизмов английских или швейцарских часов, до которых Череп был большой охотник. Коллекционировал и забирал себе все часы, что попадались среди очередного улова банды.

За несколько лет, пока банда Черепа орудовала по всей Москве, милиция выучила их почерк, но никак не могла вычислить, где произойдет очередное преступление. Оперативники даже острили: если ограбление прошло без шума и нет улик, значит, действовала она, банда Черепа.

И вот теперь, после стольких зажиточных и сравнительно спокойных лет, вдруг возникла опасность в виде сомневающегося Кольки, который затосковал от угрызений совести. Нет, не для этого украл Черепанов полковую казну, не за тем ждал, когда затихнет хрип старой спекулянтки под грязной подушкой. Хоть и надоело бывшему белому офицеру жить в ожидании разоблачения, но слишком любил он бархатную обивку дивана, свежие булки, мерный стук дорогих часов, чтобы отказаться от тайной роскошной жизни. Пускай даже и ждет его неминуемая расплата за организацию десятков грабежей, но жизнь обычного советского гражданина совсем не для него.

От мысли о последней секунде жизни, лицом к грязной стене в потеках чужой крови, у Черепанова екнуло сердце. Владимир Иванович жадно закурил у окна. Распахнул раму во всю ширину, полной грудью вдыхая свежий ночной воздух. Но сердце заходилось от ужаса: «Если накроют, то поступлю как настоящий офицер. Лучше уж так, чем на Колыму».



Глава 4

Колька после обещания Черепа испытал невероятную легкость, словно с плеч гора свалилась. Домой он возвращался в прекрасном настроении, ведь наступала новая, белая полоса. Последний раз залезет он в квартиру и – свободен! Снова станет просто учеником 6-го класса, Николаем Пожарским. Будет теперь учиться с утра до ночи, чтобы закончить экстерном седьмой класс и осенью сдать экзамены. А потом можно и в школу рабочей молодежи, и на завод: там примут его в комсомольцы. Закончит за год и уедет подальше от черного этого прошлого, куда-нибудь на стройку в Сибирь! Будет высылать родителям деньги, а сам жить в палатке и после долгого трудового дня готовить на костре ужин. Построит тысячи домов, поможет возродиться советскому государству. А свою воровскую жизнь, квартиры тыловых крыс с припрятанными там продуктами выкинет из памяти навсегда, вырвет как испачканную тетрадную страницу.

От радости шаг у него становился все шире. Колька и не заметил, как чуть не наткнулся с разбега на знакомую россыпь кирпичей. Ноги привели его к тайному убежищу, где провел столько времени во время войны. За неделю в разрушенной фашистской бомбой постройке ничего не изменилось: груды обломков вперемешку с деревянными щепками, вывороченные рамы, грязные вещи бывших жильцов.

Но шагнуть в знакомый пролом в мусорной горе он не успел.

– Вот ты где! Я уже все дворы обежал! – резкий окрик ударил по ушам, Колька обернулся: на тропинке замер, тяжело, со свистом дыша, сосед Санька.

– Светка пропала. Тетка орет. Я к тебе, а тебя нет, – начал он торопливо объяснять, с каждым выдохом говоря все отчетливее.

– Ничего не понял, – нахмурился Николай. – Давай еще раз. Давно Светка пропала? Куда она пошла?