Короли городских окраин

Все зашептались, обсуждая, что же такое ищет участковый на форме школьников. Колька вдруг вспомнил отца, равнодушного и ссутулившегося, и сам ощутил, как из него, словно воздух из воздушного шара, выходит привычная энергия. Тело стало ватным, по спине побежал ручеек холодного пота. Страх разоблачения, словно чьи-то холодные пальцы, скользнул вдоль позвоночника, коснулся затылка и впился в горло, мешая дышать.

– Так, – директор окинул взглядом густую черноту актового зала с освещенной сценой. – Кажется, все. Вот только Николай остался. Пожарский, подходи сюда, ну же, поторопись, у человека работы много.

Колька нехотя, загребая носками туфель, подошел к участковому. Поднял руку и показал три целых пуговицы желтого цвета на темном сукне.

– Все на месте. – Участковый бодро развернулся, протянул руку Большакову. – Спасибо за помощь, у вас все чисто. Если увидите то, о чем я вам рассказывал, сообщите.

– Конечно, обязательно, – закивал Петр Николаевич. – Идемте, я вас провожу.

Его остановила Оля Гладкова, она с вызовом выкрикнула:

– Петр Николаевич, они ведь Пожарского выгнать хотят. Вы же не этому нас учили! Я помню ваши классные уроки про дружбу и про пионерскую поддержку, что надо помогать товарищу, если он ошибся. Я верю, что Коля может исправиться! Пожалуйста, не отчисляйте его, дайте последнюю возможность доказать, что он хороший человек!

– Так, Ольга, драму не разводи. – Петр Николаевич обернулся в дверях. – Учись доказывать свою точку зрения без крика. А Пожарского бери на поруки. Под твое пионерское слово до первого замечания! Вот и сама уже будешь точно за его перевоспитание отвечать.

За дверью участковый усмехнулся:

– В наши годы учебы мальчишки не бегали жаловаться в материну юбку. Бились на пустыре стенка на стенку своими районами, а потом братались и гоняли на великах нырять ласточкой в Москву-реку на Воробьевых горах.

Большаков вздохнул: каждый год находится вот такой хулиган. Работал он здесь уже больше десяти лет, по здоровью не попал на фронт, но искренне заботился о сотнях ребятишек, оставшихся без отцов. В силу мягкого характера не любил Петр Николаевич отчислять из школы, вот так рубанув сплеча. К чему портить жизнь подростка, который увяз в жизненных трудностях? Сколько он их уже видел, насупленных и злых на весь мир. За колючей грубостью рослых усатых прогульщиков и хулиганов ему всегда виделся маленький первоклассник, робкий или, наоборот, живой как ртуть, каким он запоминал их в первый год обучения.

А участковый все рассуждал:

– Хорошо вам тут, один мальчишка другому тумаков надавал. А мы вот убийствами занимаемся. Это не детские шалости рассуживать. Ладно, спасибо еще раз, если заметите ученика без пуговицы, сразу звоните в отдел.

В актовом зале в этот момент разгорались жаркие споры. Пионервожатая громко пререкалась с дамочкой, что ругала методы школьного воспитания. Старосты шумно обсуждали приход участкового, а Оля упрямилась перед подругой, которая морщила презрительно нос в сторону молчащего отчужденного Пожарского. Школьница восклицала в сердцах:

– Да ты даже не выслушала его, ему надо дать рассказать правду! Пускай тоже расскажет, как дело было, наказать всегда можно успеть!

– Пускай, пускай, чего он молчит, твой Пожарский?

Они закрутили головами, ища в темном пространстве крепкую фигуру Николая, который вроде только что стоял с опущенной головой среди рядов кресел в полутьме зала.

А Колька брел по школьному двору под сотнями пытливых взглядов и окон классов. Ему казалось, что ощутимо, как зловонный запах, тянулась за ним черная полоса: Пожарский – сын дезертира, вор, бандит. Ему хотелось бежать, кричать, дать кому-нибудь в прилипшее к стеклу лицо, но привычная выдержка удерживала его от драки. На плечи давила будто груда кирпичей, грудь с трудом поднималась от удушливой свинцовой тоски. Сил говорить у него не было, в школу возвращаться смысла нет: никому он здесь не нужен. Больше нет надежды вернуться к прошлой нормальной жизни, стать прежним Николаем Пожарским.

Глава 7

Его приостановил мелодичный оклик:

– Коля, стой!

От белого здания школы бежала со всех ног Оля Гладкова.

Он не остановился, наоборот, зашагал еще быстрее. Внутри полыхнуло от возмущения: «Вот только этого не хватает. Нашлась спасительница, ничего не знает про него, а туда же – брать на поруки! Всегда была такой задавакой, больше всех ей надо. Староста класса, медалистка, отличница, всегда в чистой форме с белоснежным воротничком и манжетами. Да что она знает о моей жизни, исправлять вздумала. Ничего ей не надо, так же как и другим. Просто перед всей школой хочет выпендриться, какая она хорошая».

Из дверей после звонка выплеснулась живая волна, бурная и крикливая, выкатилась из школы во двор. Мальчишки, побросав портфели, лупили ногами по потрепанному мячу. Девочки засвистели прыгалками, только взлетали вверх ленточки, косички, передники. Малышня носилась с криками по траве, выплескивая бурную детскую энергию.

Колька с хмурым видом большими шагами торопился вдоль забора, не обращая внимания на крики, несущиеся в спину: