Короли городских окраин

– Ты чего прибежал? Идем быстрее, у бабушки сон чуткий. Идем-идем, а то отец может в любой момент приехать с совещания, – торопил приятель Пожарского, но тот и сам со всех ног спешил за Альбертом.

– Ты хотел, чтобы мы квартиру ограбили. Вот есть человек. Надо, чтобы ты подтвердил. Он серьезный человек, он… – Слова у Кольки путались, он уже не знал, как объяснить, почему так срочно Судорогину надо увидеться с Давилкой и рассказать о своей идее. Но бывший одноклассник совсем не был смущен его поведением, наоборот, болтал без остановки, вдохновленный необычным приключением:

– Ко мне сегодня Гладкова приставала, все спрашивала, почему тебя нет в школе. Чего ей надо от тебя?

– Перевоспитывать, – коротко бросил Николай. От быстрого шага у него закружилась голова и снова заломило в затылке. От мысли о Наташке в заброшенном садике рядом с пьяным и обозленным Давилкой колени начинали ходить ходуном от тряски.

– Пристала ко мне, как тебя найти, где ты прячешься, – с охотой делился Альберт. – Говорит, что домой даже к тебе приходила.

В ответ Колька только выразительно отмахнулся. Теперь ему не до школы и не до Гладковой, все эти детские проблемы и пионерские собрания сейчас казались пустяком.

Судорогин промолчал, что под напором девушки не выдержал и признался, что ее подопечный Пожарский почти все свободное время проводит в заброшенном доме с компанией беспризорников. Ругаться с суровым Николаем, который согласился помочь ему наказать жадного отца, сейчас не стоило.

Возле садика Колька помог Альберту перебраться через ограду, протащил через груды кирпичей внутрь здания.

– Вот, – с облегчением выдохнул и двинул подбородком в сторону запыхавшегося Альберта. – Он знает, где квартира есть. Богатая.

Наташка свернулась клубочком на подоконнике и, казалось, спала. Давилка вольготно развалился тут же, выпитый давеча алкоголь начал его морить, тело налилось ватной слабостью, в голове звенела раздражающая боль.

Бандит неторопливо закурил и выдал корешам по папиросе из толстого портсигара с затейливым рисунком. Разговор начинать он не торопился, растягивал минуты ожидания, чтобы незнакомый нескладный мальчишка закипел от нетерпения, истомился. И вывалил все, что знает, без осторожности и опаски. «Фарт кипеша не любит» – первое, что выучил Давилка, став вором. Много подобных правил закрепилось в его ясной голове. Что-что, а думать и запоминать он умел. С первого же дня, попав в помощники к опытному домушнику Французу, за которым гонялись все опера Москвы, впитывал Мишаня каждый его жест и слово, как губка.

И тогда же начинающий преступную карьеру паренек познакомился с силой юности. Когда вредная и бдительная старуха открыла дверь по просьбе «соседского мальчишки», «потерявшего ключ», за дверью ее ждал не скромный школьник, а парочка наглых и безжалостных бандитов.

За следующие десять лет научился Давилка мгновенно надевать на себя любую маску: скромного романтика, компанейского весельчака или идейного борца против спекулянтов. Фальшивые улыбки, гнев и слезы помогали ему втереться в доверие к любому человеку. Женщины таяли от его галантных манер и солидных нарядов. Пожилые охотно рассказывали внимательному собеседнику сплетни про соседей. Дети доверчиво брали конфету из рук дяди с добрыми глазами. В воровском мире Давилка давно обрел репутацию удачливого и хитроумного жулика, который просчитывает все на несколько шагов вперед.

Вот и сейчас его фокус с гнетущим ожиданием удался: Альберт вдруг зачастил, вываливая домушнику накипевшее на душе. Об отце и его махинациях, о ненавистном медицинском институте и об унизительном скандале с родней. Михан кивал в ответ, в нужных местах его глаза наполнялись теплым сочувствием, брови взлетали вверх от возмущения.

– Да уж, дорогой ты мой человек, совсем тебе жизни родители не дают. Согласен, что проучить их стоит. – Голос у Михана звучал мягко, словно вор поглаживал им обозленного Альберта.

– Да, как хорошо, что вы меня поняли! Вы мне поможете?

– Помогу. – Теплая ладонь вора легла на узкое плечо парнишки. – Обязательно разберемся с непорядком. Сколько людей пострадало! Инвалиды-герои голодают, милостыню просят. Конечно, надо забрать награбленное и раздать нуждающимся, по справедливости.

Колька молча стоял у стены, прислушиваясь к разговору. Со стороны смотрел он на плавные движения и заботливый тон Михана, а перед глазами была другая картина: заточка в жилистой сильной руке входит в морщинистую шею перепуганного старика.

Альберт, очарованный лаской и вниманием вора, кивает, рассказывает, что есть в квартире, подробно передает распорядок жизни их семьи: во сколько бабушка уходит в поликлинику или на рынок, когда возвращается с работы отец, по каким дням привозят к ним домой наркомовский паек.