Короли городских окраин

Анчутка прикрыл глаза, пытаясь вызвать в памяти теплую душистую свободу. Но наверху что-то стукнуло, липкий ужас придавил его на месте. Он бросился, спотыкаясь о битый кирпич, к костру. Схватил мешок и суетливо начал запихивать в него нехитрые пожитки: сменную одежку, пару кульков с провизией, теплую шинель в прорехах.

– Ты чего? – Пельмень так и застыл у костра с ложкой в руках.

Анчутка с раздувшимися ноздрями, взъерошенный, заозирался и прошептал:

– Милиция, Андрюшка. Бежать надо отсюда. Заберут и в тюрьму засадят.

– Никуда я не побегу, – надулся Пельмень. – У меня тут матрас и одеяло. Мы не утащим все. Не хочу я.

– Потом вернемся за матрасом, заберем все. – Яшка взмолился, ухватил товарища за шею и горячо зашептал прямо в ухо: – Нельзя здесь оставаться, найдут нас. Давай шинель заберем да на пару дней спрячемся. Не хочу я в тюрьму, Андрюшка! Чую, выследили они нас!

Словно в доказательство его слов наверху что-то опять зашуршало, и покатилась россыпь мелких камушков. Пельмень тоже вздрогнул от страха. Варево вскипело и с шипением полезло через край. Мальчишка выругался и бросился снимать котелок с огня. Осторожно поставил его на землю и твердо заявил:

– Не буду убегать! Если милиция придет, так сначала я об нее свои кулаки почешу! – Он сжал сильные пальцы в тяжелый слиток и погрозил в сторону багряных закатных всполохов, видневшихся между зубьев кирпичного разлома. Парень с усилием надавил на плечо друга, так что тому пришлось опуститься на большой камень, который служил ребятам стулом. – Сядь. Поедим. На голодное брюхо жить тяжко. А там решим.

Они принялись за еду. Андрюшка хлебал сосредоточенно и жадно. За время скитаний он привык ценить такие вот простые моменты, когда есть крыша над головой и горячая пища.

Анчутку мучил голод, но каждый глоток давался бродяжке с трудом. Он буквально впихивал в себя ложку за ложкой. А сам каждую секунду спиной и затылком ждал окрика милиционера. Как это он раньше не замечал, как много в темноте шорохов, стуков и непонятных звуков? В густом тумане, в нескольких метрах от всполохов костра, возможно, затаилась сейчас беда. Привычные очертания, крики сонных птиц, шелест деревьев – все пугало Анчутку, вызывало один приступ страха за другим.

Пельмень со вздохом посмотрел на своего напарника по бродяжничеству, который сморщился, сидя на огромном камне потрепанным, оробевшим комочком. Встал и сгреб холщовый мешок с их скромным добром.

– Ну что, идем? Надо место для ночевки найти, пока не озябли.

Яшка вспыхнул от внутренней благодарности, что друг его не бросил. С готовностью подхватил второй уголок мешка.

– Андрюшка, мы ненадолго. Поищут они нас, поищут и отстанут. Мы сейчас с тобой такое место найдем! Там и зимовать можно будет, как в избе настоящей!

Они ухватились за тяжелую поклажу и пошли прочь с обжитого места. Юные бездомные, понуро тащились они в никуда по предрассветной хмари, надеясь найти в огромном чужом городе хоть немного тепла и еды на сегодняшний день.

* * *

По улице в Марьиной Роще так же уныло тащилась груженая подвода, где между укутанными в одеяла сервизами и мешками с ювелиркой и деньгами восседал Владимир Иванович Черепанов. После ухода Давилки на дело он поспешно нанял извозчика и до самого утра мотался на скрипучей телеге по городу, перевозя свои сокровища на новое место обитания. Внутреннее чутье подсказало главарю, что пришел конец его прежней спокойной жизни, вот-вот в скромный домик в Марьиной Роще явятся оперативники. Поэтому телега везла его в новую жизнь, где хитроумный Череп приготовил для себя теплое уютное гнездышко, обустроенное с привычной роскошью.

Даже не догадывались ни беспризорники, ни бывший белый офицер, что скоро сведет их вместе судьба лицом к лицу, смешает их в своей новой задумке при неожиданных обстоятельствах. И встреча бродяжек с Черепом будет полна горьких слез, кровавых клятв и сожалений об ошибках.

Колька, дописав признание, выдохнул. Как же легко дышится, когда не надо ничего скрывать! Будто на бумагу вылилась вся грязь, что скопилась внутри за то время, пока лазил он по чужим домам через форточки. Парень подвинул исписанные листы Акимову, сам послушно сложил руки перед собой на столе. Солнце, наливающееся жаром в окне, ласково пробежалось теплыми лучами по перемазанным чернилами и кровью пальцам. Колька улыбнулся. Нежное тепло напомнило ему руку Оли Гладковой, ему показалось на секунду, что это она снова с осторожностью коснулась его своей шелковой ладонью.

Снова это прикосновение он почувствовал только через неделю, после того как его выпустили из СИЗО.

Лейтенанта Акимова наконец похвалили, да еще как! При всех, на общем собрании, генерал пожал руку новому оперативнику в благодарность за поимку членов банды Черепанова, что так долго терроризировала столицу.

Сергей понимал, что без чистосердечных признаний Пожарского не случилось бы его победы, так бы и пришлось ему вернуться в участковые. Колька без утайки рассказал о каждом ограблении, которые совершила банда.