Короли и верховные правители Ирландии

«Прекрасная повесть» филида по самой сути была истиной. Так, судя по всему, гласила догма, продержавшаяся в подсознании ирландцев-христиан вплоть до наших времен и искупавшая льстивое многословие бардовских панегириков. С другой стороны, именно эта ужасная сила пропитывала ядом поэтическую сатиру (аеr). Сатира могла вызывать волдыри на лице, а сравнительная антропология не дает нам оснований усомниться в том, что в дохристианскую эпоху она могла в буквальном смысле слова убить человека. Человек, против которого была направлена справедливая сатира, лишался своей цены чести, а тем самым и права голоса. Исключения не составляли и короли. Удивительный пример могущества, приписываемого этому оружию, можно наблюдать в договоре, заключенном О'Доннеллом из Тирконелла и О'Коннором из Слайго в 1539 году. В качестве гарантов выступали архиепископ Туамский и другие духовные лица, которые обещали отлучить О'Коннора в случае нарушения им договора, а также три представителя поэтических династий Уордов и О'Клери — Конхобар Руад Мак ан Ворд (Conchobar Ruadh Mac an Bhaird), О'Клери (O Clerigh) и Фергал мак Домналл Руад Мак ан Ворд (Fearghal mac Domhnaill Ruaidh Mac an Bhaird), — которые обязались написать против него сатиры по воле О'Доннелла.

Филид играл важную роль в королевской инаугурации. Инаугурационная ода, написанная Торной О'Мал Конайре (Torna O Maol Chonaire) (ум. в 1468 г.) для Фелима О'Конхобара (Feilim O Conchobhair), сопровождается описанием церемонии, проводившейся в древнем священном месте, на доисторическом кургане Карн Фрайх (холм Карнфри в графстве Роскоммон). Хотя при обряде присутствовали епископы, аббаты и все гэльские вассальные короли Коннахта, в оде говорится, что «О'Мал Конайре было доверено вручить прут королевской власти ему [Фелиму] при его возведении на престол, и никто из коннахтской знати не был в праве быть с ним на холме, кроме О'Мала Конайре, который возводит его в королевский сан, и О'Коннахтайна, который охраняет вход на холм».

Характерной особенностью неумеренной похвалы, присущей бардовской поэзии, является то, что поэт после тщательного рассмотрения генеалогии покровителя не только наделяет его воинской доблестью, мудростью, щедростью и героическими деяниями, но часто также в выспреннем, хотя и общепринятом стиле описывает его телесную красоту. Один поэт эпохи позднего Средневековья с пуританским складом ума критикует своих коллег за очевидную и явную ложь, к которой они прибегали в таких ситуациях:

Cuirthi urla cruthach caomh
ar eadan mhaol, mor an oil;
cumthaoi d'fhior chriothshuileach cham
go mbi a rosg mall mar an gloin…
Don duine chartbhuidhe chron
cumaidh sibhse, gidh glor truagh:
'Cneas mar eala no mar aol
ata 'gan gheis is caomh snuadh'..

Прекрасными вьющимися локонами
вы прикрываете лысый лоб,
превращаете кривого с дрожащими веками
в ясноглазого и зоркого,
человеку с совершенно желтой
поблекшей кожей даете вы
«кожу прекрасного лебедя
у нашего вождя прекрасного цвета».

Очевидно, к этому времени подобная условность изжила себя, а ее истинная цель была забыта. На самом деле все перечисленные качества восходят к описанию жениха. Инаугурационная ода первоначально представляла собой свадебную песню, прославляющую бракосочетание короля и страны, ιερος γαμος между королем и богиней. Это вовсе не искусственные построения современных ученых, так как в Анналах Коннахта инаугурация другого Фелима О'Конхобара в 1310 году описывается следующим образом: «И было его возведение на престол столь же царственным, и великолепным и многолюдным, как любого из его рода со времен Бриона, сына Эоху Мугмедона, и до этого дня. И когда женился Федлимид, сын Аэда, сына Эогана, на пятине Коннахт, ожидал его приемный отец[4] той ночью так, как должно по воспоминаниям стариков и записям старых книг, и это была самая превосходная королевская свадьба, которая когда-либо проводилась в Коннахте до того дня».