Короли и Звездочеты

Свет был тусклым, рассеянным, мертвым. Белёсое пятно высоко над головой не грело, а лишь разгоняло мрак, заставляя тени жаться к стенам этой чужой, полной незнакомых запахов норы. Она рванула когтями окружающие ее стены - камень, камень, железо… Преграда из железных прутьев, на первый взгляд такая хлипкая и неустойчивая, выдержала вес ее тела, устояла под яростным ударом… Нет, ты не сможешь остановить меня! Не сможешь! - зарычала сфинкс, снова и снова нападая на стальные ребра ограждения.

- Что за шум? А-а, ты уже проснулась… Надо было колоть тебя тройной дозой, - сказал человек, вдруг появившейся рядом с ее норой.

Его запах был неприятным. Каким-то неживым, резким, несъедобным. Жженым и каменным. Но за последние несколько дней она уже успела притерпеться к подобным ароматам. Здешняя дичь - и крупная, и мелкая, - вся в той или иной степени носила на своей шерстке и перышках подобные запахи, так что… Она сжалась в комок, напрягла мышцы лап, и, как только человек подошел ближе, бросилась на него со всей яростью и гневом угодившего в западню, пойманного и запертого охотника.

Запертого…

Движение сфинкс было столь стремительно и внезапно, что Евгений Аристархович, не без оснований считавший себя обладателем крепких нервов, на секунду утратил выдержку и испуганно отшатнулся от решетки, инстинктивно выставив вперед тяжелый посох, прикрываясь им от возможной опасности. «Хорошо еще, нашлось отгороженное помещение,» - справившись с собой, подумал Лукин, - «а я-то собирался заменить крепкое железо на пластиковые двери! И где бы я тогда держал тебя, моя красавица? Как же я долго тебя искал! Я столько слышал о тебе, о твоих невероятных способностях, о магии, заключенной в тебе!… Ты ведь будешь хорошей кисой и поделишься своими секретами?»

- Не сердись, не сердись, - ласково попросил человек, подходя ближе. - Успокойся, а то поранишься, - и каждое слово недосягаемой добычи было как острый коготь в бок.

Почему она не чувствует свое второе тело? Почему не чувствует остальную добычу, которая так хорошо служила ей целый долгий день? Почему ее заперли? Почему она не может прыгнуть на этого невысокого, полыхающего жарким радужным светом человека и оторвать ему голову? Почему, почему, почему?

Яростная сфинкс снова бросилась на преграду.

- Однако, - задумчиво пробормотал Евгений Аристархович. Краем посоха - слишком тяжелого для роли обычной трости, - попробовал прочность железной «стены». В этой своеобразной «клетке», отгороженной в углу подвала, обычно хранились старые матрацы, одеяла и сломанный велотренажер, с помощью которого пытались преодолеть гиподинамию у пациента из девятой палаты. Тренажер не выдержал; навесной замок, удерживающий решетку в запертом состоянии, от каждого рывка решительно настроенной пленницы судорожно дергался, - но надолго ли хватит запаса стальной прочности?

Поэтому не будем тратить время, - решил Лукин. - Перейдем непосредственно к следующей стадии эксперимента.

Двигаясь нарочито медленно, чтобы не провоцировать рассерженного зверя, Лукин поднял посох Ноадина. Так-с, попробуем на сфинксе комбинацию, которую когда-то предложил старый маг…

Из тяжелого древка вырвался бледно-синий, с фиолетовым отливом луч и отразился в больших темных глазах иномирского существа.

Как хорошо, - могла бы промурлыкать сфинкс, не будь подобная сентиментальность столь унизительна для ее королевского достоинства; - как хорошо! Этот свет, Синее Око, пусть оно продолжается, продолжается…