Короли и Звездочеты

- Вот и ладно, - улыбнулся Евгений Аристархович, когда сфинкс затихла и, медленно и изящно, опустилась на пол, расслабив напряженные мускулы лап, спины и крыльев. Даже львиный хвост, заканчивающийся пышной кисточкой, мягко упал, выдавая полное неги состояние зверя. - Так. Как действовать дальше - перенести тебя наверх, в лабораторию, или пусть перебазируют энцефалограф сюда? Техники-то много… А ты, моя красавица, сколько ж весишь, килограмм пятьдесят?

Повторяя себе, что, вообще-то, неплохо бы провести полный осмотр - выяснить, как чувствуют себя чудесным образом излеченные раны, не пострадала ли сфинкс во время вчерашнего инцидента в лаборатории Журчакова, и вообще, верны или же нет, все те теоретические выкладки, которые обнаружились после ДНК-анализа, проведенного Глюновым, Лукин дезактивировал усыпляющее, как он давно считал, действие посоха, отставил его к стене, отпер клетку…

И едва успел спрятаться за стальными прутьями. Хитрая тварь мгновенно сбросила сонное оцепенение, вывернулась и, помогая держать равновесие крыльями, бросилась на входящего в «клетку» человека.

Иди сюда, добыча! Иди ко мне!! Ко мне!! - выла сфинкс.

- Вот чертовка, - вернув замок на прежнее место, вытер пот со лба Лукин. - Как же тебя Сашка-то поймал? Чего молчишь, а? - тут доктор заметил выступившую на запястье царапину - зверюга все-таки сумела достать его когтем. Справедливо решив, что не стоит подвергать свой организм риску встречи с микробами другого мира, Евгений Аристархович взял посох и поторопился наверх.

И все-таки, как же добраться до секретов сфинкса? - думал Лукин, поднимаясь по лестнице. Ноадин всегда говорил, что у сфинксов огромный магический потенциал, как же его… хмм… перевести в направленную на благо человечества, а вернее, одного конкретного, интересующегося возможностями применения гипноза в психиатрических целях, мага, активность? Я должен, должен разрешить эту загадку!

Она долго смотрела вслед ускользнувшей добыче. Сбежал, человечек? Ничего, ты еще вернешься. И приведешь с собой всю остальную добычу. И еду. Ты еще будешь выполнять мои желания и трепетать перед моим гневом…

Ты еще узнаешь, кто королева этой норы…

XXII. СЕРДЦЕ

Октавио Громдевур был зол. Люди знающие и опытные предпочитали не доводить храброго генерала до состояния, когда от искр, с воем и дымом вырывавшихся из его ноздрей, можно было поджигать пушечные запалы; мудрые отшельники Шан-Тяйских гор отвлекались от постижения безначального Дао, чтобы передать юным ученикам главную мирскую истину - «убоись гневать Громдевура, ибо дерётся», и наглядно демонстрировали вывихи и зубные расщелины, полученные во время постижения озвученной аксиомы. Именно в минуту, подобную той, которую сейчас переживал доблестный генерал Октавио, гномы горной провинции Триверн признали рубаку за своего. Правда, железноголовым коротышкам, чтоб достичь малинового цвета лица и уже упоминавшихся искр в дыхании нужно было часами стоять у кузнечного горна, или, как вариант, курнуть чего-то, выращенного в многочисленных теплицах Триверна, а Октавио справлялся сам, всего лишь правильными манипуляциями с поглощаемым воздухом (набрать, задержать, заточить о зубы, выдохнуть с максимальной энергичностью) и уверенностью в крепости собственных кулаков.

Тактическое отступление, предпринятое после неожиданного появления полутора дюжин вооруженных мужчин, очень быстро перешло в стратегическое наступление. Благо, механические повозки, в которых увезли мэтра Сашку, спящего сфинкса, матерящихся Ноздрянина, Догонюзайца и прочих пленников, поднимали целые тучи пыли, громыхали, как гномий хирд, воняли, как ташуны в сезон линьки, и ориентироваться было несложно. Октавио вывел из шалашика-убежища верного серого умбирадца, жестом опытной домохозяйки, именно сегодня объявившей сожжение бифштексам, смерть паутине и казнь всем многоногим и голохвостым квартирантам, засучил рукава, полыхнул искристым дыханием и дал коню полный газ. В смысле, ударил пятками по бокам, заставляя перейти сразу в галоп.

Форсируя овражки, кочки и миниатюрные зеленые оазисы - там, где полынь росла гуще и ядреней, чем в среднем по степи, - Громдевур обдумывал свои дальнейшие действия. На самом деле всё было очень просто: у генерала Октавио чесались кулаки набить морду мужикам в серых пятнистых уродских одежках, чесались кулаки расквасить рыло «заботливому» мэтру Лукину, и чесались кулаки свернуть кошачью шею подлой сфинксе.