Короли преступного мира

Альберт пытался хорошенько «переживать» то, что говорил Павел — у него рождалось свое, особое понимание: сам он считал, что цивилизованной мафии на свете нет, есть обстоятельства, которые вынуждают действовать так, а не иначе… А в отношении «угнали, разбили, бросили» — здесь, видимо, нельзя путать мафию как организованную преступность с обычным уголовным разбоем.

Павел вел себя как максималист; он упрямо верил в свои доводы, а доводы Альберта истолковал как желание друга «подсолить», тем более преподаватель поставил ему четверку…

Павел надулся, и на перемене Альберт, стараясь сгладить свою вину, подошел к другу:

— Ладно, пойдем покурим. — Хотя Альберт и не курил. Павел, обидчиво поджав губы, сказал:

— Иди покури с другими.

— Дурень, это же спор, выяснение истины.

— Ты на семинаре, где, между прочим, ставят оценки. — И Павел демонстративно отвернулся.

Альберт, пожав плечами, спустился по лестнице вниз. Он вышел на улицу, еще надеясь, что приятель его догонит. Вот и объявилась черточка характера. Альберт не считал себя виноватым. Какие пустяки! Потому и подумал о Пашке как о глуповатом мальчишке… «Ну ладно, переживем как-нибудь», — и Альберт побрел вдоль улицы, направляясь к метро…

Здесь-то его и окликнула девушка. Он остановился и вгляделся: сомнений не было, Эльмира. Она смело подошла к нему, краснощекая от морозца и радостная.

— Бродишь одиноко… А где же привесок?

Он догадался, что «привесок» — ее брат Пашка. Про себя усмехнулся: «они все чокнутые».

— Привесок зубрит юридические науки. А я вот пошел куда глаза глядят.

— Все ясно. Поссорились.

— А ты откуда, барышня, узнала?

— Я своего брата знаю лучше, чем ты, красавчик. Это он с виду крутой. А так — мямля.

Они пошли рядом. У кафе Эльмира «тормознула».

— Посидим. Я угощаю.

— Ты всегда так поступаешь с мальчиками? — недоуменно спросил Альберт.

— Конечно нет. Я сегодня отоварилась, получила стипендию, к тому же ты мне нравишься. Независимо от брата.

В кафе, где все было окрашено уютным малиновым светом, они почувствовали особенную притягательность друг к другу.

— Ты не поверишь, конечно, — тихо говорила Эльмира, отхлебывая кофе с коньяком. — Я до сих пор не могу найти себя…

Альберт любовался мордашкой: ее вздернутым носиком, большими лучистыми глазами, зовущими плотными губками, сложенными бантиком.

— Понятно. Университет не создан для твоих мучений.

— Ты прав, мне по душе блистать на обложках престижных журналов Франции, Испании, Турции… Есть у меня один знакомый, иностранец, из парижского агентства фотомоделей… но отец мой — домострой.

— На вид не скажешь, — заметил, прищурившись, Альберт.

— Вид, как известно, обманчив. Это я узнала давно. Другим он устраивает карьеру, собственной дочери подыскивает монастырь…

— Девочка, с тобой, право, хорошо, но… — Альберт посмотрел на японские часы. — На последней лекции я все же должен быть. Закон порядочного студента.

— Боже, и здесь порядочные. — Эльмира встала. — И все равно я тебя поцелую… Вот так — ведь я «бесшабашная девка»!

— С обложки «Плейбоя». — И Альберт с удовольствием прижал ее к себе, ощутив горячее, впечатляюще страстное тело: господи, да она нимфоманка…

С Павлом они не помирились. Ему хотелось этого несносного школяра проучить. Ладно, ты за мной походишь! И Альберт не обращал на него никакого внимания, словно не замечая его. Павла это бесило; ему хотелось, чтобы Альберт повинился; еще в школьные годы приятель, невзначай обидевший тогдашнего Пашку, был не рад: несколько раз просил у него прощения, пока тот смилостивился. Но Альберт сам был хороший задавала, да и характер у него был покруче.

Пока Павел мучился и переживал в себе обиду, Альберт, собственно, не терялся: у него завязался роман с Эльмирой. Если Павел сидел в одиночестве дома, то Альберт с Эльмирой шлялись по Москве: кино, танцы, а то и ресторан, где опять почему-то платила за все Эльмира.

Однажды она вспыхнула:

— А почему ты позволяешь платить мне?

— Я могу заплатить и сам, за мной не заржавеет, но мне нравится, когда платишь ты, — засмеялся Альберт. — Значит, я для тебя что-то значу.

— Боже, мужчины всегда что-то значут.

На следующий день он ее встретил на улице. С ней был длинный в полосатом пальто «зебра» негр и бесцеремонно куда-то ее тащил. Она упиралась. И вдруг, увидев Альберта, резко позвала его.

— Отвяжи черномазого, он мне надоел.

Негр стушевался, а Альберт подумал, что она хочет спровоцировать драку. Он подошел к негру и злобно сказал:

— По-хорошему…

Негр схватил его за грудки. Но жесткий взгляд Альберта его охладил.

— Извини, я проиграл. — Он повернулся и пошел матросской походкой прочь.

— Кто это? — Альберт насмешливо пробежал взглядом по ее хитрому лицу.

— Так. Привязался.

Альберт знал, что она соврала. И потом в кафе, куда она его затащила, сказал:

— Это был Джон?

Эльмира вздрогнула.

— Опять Пашка!

После кафе она повела его к подруге.

— Зачем? — откровенно заметил Альберт.

— Спать, — прыснув, не то серьезно, не то шутливо ответила Эльмира. — Мужчины это любят и, когда чувствуют, об этом не спрашивают…