Короли рая

– Хорошо, – сказал он, затем пожал плечами. – Больше, чем дикая собака, определенно, но не больше, чем дрессированная. Завтра посмотрим, справишься ли ты лучше. Иди на кухню и пообедай, чем захочешь. – Он махнул рукой, и один из монахов на берегу встал, поклонился и жестом велел Кейлу подойти.

Темной мозолистой рукой монах протянул выцветшую потрепанную рясу, неотличимую от всех остальных, и оставил ее на поваленном стволе. Затем, не дожидаясь, он двинулся вверх по тропинке. Принц надел рясу и последовал за ним, с каждым шагом все больше воодушевляясь. У него дрожали руки, болела шея и щипало глаза, но ей-богу, он бы снова переплыл озеро за миску флотской каши.

Взамен принц обнаружил горячий кислый суп с яйцом и овощами и столько риса, сколько мог съесть. Не бог весть что в сравнении с блюдами дворца, но значительно лучше, чем ничего, и Кейл, вознамерившись повторить свое обжорство по-флотски, обжег себе язык. Он выругался и втянул воздух. Двое мальчишек на кухне смотрели и смеялись, поэтому он заворчал и лягнул ногой в их сторону. Хихикая, сорванцы убежали.

Все это время его сопровождающий-монах ждал и, когда Кейл закончил есть, отвел его обратно в теперь уже чистую келью. Принц смущенно посмотрел на сложенные простыни и вымытый горшок. Здесь царила простота – остальным-то уж явно никто не прислуживал.

– Я могу сам прибираться в моей комнате, – сказал он монаху, – и сам опорожнять мой горшок.

Но мужчина без единого слова ушел, закрыв и заперев дверь.

Еще один райский денек принц Кейл просидел в своей маленькой каменной тюрьме. Он всегда считал себя терпеливой личностью. Но сейчас ощущал, что его терпение на пределе, как истертая веревка, рвущаяся под слишком большим весом, и он подозревал, что кто-то, действительно наделенный терпением, не стал бы ощущать свою выдержку.

Он сосчитал крапинки на решетке окна. Он сделал зарядку. Он затосковал по чтению книг второй раз в своей жизни и понадеялся, что завтра будет лучше.

24

Следующий день был куда труднее. Мастер Ло заставил Кейла пить воду, пока того не вырвало; заставил его бороться на сцепленных руках со все более сильными монахами, пока у него не заболела конечность и он чудовищно продул, а затем и еще несколько раз для полного счастья; вынудил забираться на колючие кокосовые пальмы, не используя ног, затем рук; велел ему бросать камни одной рукой, пока не онемело предплечье, а затем часами неподвижно сидеть на солнце, пока он не обгорел.

Старый монах ничего ему не объяснял. Не высказывал замечаний, только бросал нечто смутно оскорбительное вроде: «Большинство учащихся выдерживают эту проверку с первого раза», хотя Кейл не знал толком, что именно проверялось или как он подвел. Да и подвел ли вообще.

Все это время Кейл придерживал язык и подчинялся. Но к тому времени, как солнце более чем наполовину скрылось за горизонтом, а он так ничего и не поел, мастер Ло скормил чернослив мартышке, а затем велел Кейлу поймать ее своими гребаными голыми руками, он взбунтовался.

– Какой в этом смысл? Что я здесь делаю? – Он схватился за волосы и, спрыгнув с камня, стал расхаживать по усыпанной листьями грязи лесочка.

Мастер Ло оглядел группу деревьев, затем поднял глаза к небу, словно ожидая ответа. Он приложил к груди ладонь и поднял брови.

Кейл дышал медленно и глубоко и старался хранить спокойствие, а мастер Ло фыркнул, заложив руки за спину.

– Тебе следовало спросить раньше, – сказал он. – Ты здесь, чтобы подготовиться к изучению Пути.

Это урок номер два, старое сморщенное ты яйцо? Задавать вопросы?

– И как погоня за мартышкой поможет мне выучить слова Просветленного? Как поможет хоть что-то из того, что я делал?

Мастер Ло пожал плечами, как будто не знал или плевать хотел, и Кейл опустился на землю, спрятав лицо в ладонях и невольно пробормотав:

– Я никогда не уйду отсюда вовремя.

– Вовремя для чего?

Казалось, уши старикана работают, лишь когда он сам того хочет. Кейл подумывал солгать или проигнорировать его, но он устал, да и какая собственно разница.

– Чтобы увидеть одну девушку, прежде чем она покинет Шри-Кон. – Он надеялся, это не выставило его на посмешище.

– Таинственную девушку зовут Лани?

Кейл замер.

– Да. – Он убрал руки с лица. – Как вы узнали?

Ло пожал плечами и нахмурился, как будто вопрос был глупым.

– Она прислала тебе письмо, и я его прочел.

Огромная волна разбилась о берег спокойствия Кейла, но он сдержал ее.

– Могу я увидеть письмо?

Ло склонил голову набок, устремив мутный взор в сторону Кейла. Его почти беззубый рот издал хихиканье, затем старик разразился театрально-громким, вспугнувшим птиц смехом. Наконец придя в себя, он вытер слезящиеся глаза и покачал головой, тяжко вздыхая.

– Нет, не можешь.

Кейл закрыл глаза. Он слушал ветер, и птиц, и мартышку, поедающую чернослив. Он ощущал тепло солнца сквозь просветы в пальмовых листьях, рясу на своем теле и песчинки в кожаных сандалиях, и вдыхал пахнущий солью воздух.