Короли рая

«Но зачем они вообще нужны нам?» – снова задумалась Дала. Несмотря на то, что ее окружала почти сотня вооруженных людей, и кто знал, сколько еще просто стояли без дела в долине закона, она все равно ощутила укол страха.

За свою жизнь она уже много раз подвергалась опасности, и не раз в компании Кунлы в степях. Но Верховная Жрица вообще ни разу не испытывала тревоги. Дала посмотрела на наставницу и увидела волнение в том, как та сжимает поводья и как вымученно-спокоен ее взгляд.

Наконец Кунла спешилась на внешнем краю круга. Дюжина резных камней размером в три человеческих роста лежала в виде узора вокруг священной глыбы, и все они были покрыты древними рунами со времен до Гальдры – когда шаманы, прорицатели и вожди создавали законы или, по крайней мере, их толковали. Но Гальдра нашла и заложила последний, центральный камень, и только она и ее Законовещатели слышали словеса единого истинного бога.

– В глазах Нанот, Вещатель, я здесь. Где мой обвинитель?

Законовещатель Бодиль была костлявой каргой в священном одеянии. Ее копна белых, нечесаных волос свисала во все стороны с морщинистого скальпа. У нее осталось лишь несколько шатких зубов, таких же желтых, как белки ее глаз; тяжело опираясь на ясеневый сук, она стояла на глыбе закона. Она открыла рот, чтобы заговорить, но упустила этот шанс.

– Я здесь, Жрица.

Демон с горы Носса поднялся из-за стоячего камня. Его голос гремел раскатами грома, слова произносились четко, размеренно и ясно, подобно сказителю-барду. Черный плащ с капюшоном был надвинут на его глаза так, что лицо окутывал сумрак, а на подоле как будто были вышиты серебряные руны. Когда он двигался, Дала не слышала звон брони, но из-за его спины выглядывала рукоять двуручного меча, закрепленного внутри круглого щита.

– Готова ли ты предстать перед судом за свои поступки?

Когда он заговорил, болтовня в толпе стихла. Дала пыталась наблюдать за мужчинами, наблюдать за этим Букаягом, но в основном следила за своей госпожой.

Кунла воззрилась на лицо в капюшоне прищуренными глазами, затем презрительно усмехнулась.

– Нанот судит всех. Поглядим, кого сегодня. – Ее голос казался тихим в сравнении с его, но ведь она Верховная Жрица, она разумеет закон и ее окружают воины. Громкость и зрелищность не заменят подобное.

– По какому праву ты обвиняешь эту святую женщину? – рутинно спросила Законовещатель.

– По праву поступка, – сказал демон.

– Тогда назови свое имя и свои деяния, сын Имлера. – Бодиль отковыляла от священной глыбы, и человек в черном занял ее место.

Он ждал и осматривал толпу, словно пытаясь встретиться взглядом с каждым.

– Мое имя, – медленно произнес он, – Букаяг, сын Бэйлы – дочери Вишан.

Среди зрителей пронесся ропот. Кунла громко рассмеялась, а после закричала ему:

– Ложь! У Бэйлы, дочери Эгрит, был только один сын. Единственный сын. И его имя было Рока.

– И однако я здесь!

Крик демона эхом разнесся по камням, и все мужчины, женщины и дети в пределах слышимости выпрямились. Молчание затянулось, и хотя Кунла вовсе не выглядела оторопелой, она не проронила ни слова.

– Я Рунный Шаман, зовущийся Последним, хотя верно ли это, я не скажу. Но я нарисовал более четырех тысяч знаков бога на железе и дереве, и однако я до сих пор живу, чтобы нарисовать еще больше.

На сей раз толпа захихикала. Человек, говорящий о своих деяниях, почти обязан был хвастаться, но более четырех тысяч рун? Это уже явно чересчур.

Букаяг откинул капюшон. Его лысая голова была затемнена, возможно сажей. За исключением… нет, он имел отметины, на коже виднелись руны, будто невесть как вырезанные на плоти. Смешки прекратились, когда сотни присутствующих уставились в изумлении. Его черты были гротескными – пародия жестокого бога на лицо человека. Но именно глаза – яркие и золотистые – приковали к себе взор Далы. Это были глаза волка.

– Я сын Носса, и я вижу великие сны об огне. – Одно это должно было вызвать переполох, но не теперь. – Я ходил по этим землям пепла и оповещал тех, на кого мне указали боги. Я убил двадцать мужчин в единоборстве, еще десятки в бою, и на мне совсем нет ран. – Он распахнул свой плащ, являя полуголое, увитое мышцами тело с кожей, покрытой такими же рунами и без видимых шрамов.

«Может ли это быть тот же самый волк, что убил Мишу?» – задалась вопросом Дала, и ее сердце бешено застучало. Она неотрывно смотрела, пытаясь вспомнить, но ее братья погибли в почти кромешной темноте.

– Я пророк богов, и я несу их бремя. – Демон обнажил свой огромный меч, и звон его нарушил повисшую тишину. На клинке из стали цвета озерного льда тоже были затейливые знаки.

Дала попыталась отвести глаза, чтобы вглядеться в толпу. Многие из мужчин смотрели с распахнутыми ртами и округленными глазами. Некоторые, заметила она, ухватились за столбы, стараясь удержать равновесие в неприкрытом восторге.

– Внемлите мне, граждане пепла. Вот ими, – он поднял свои огромные руки, – я предал смерти двух жриц за извращение нашей древней веры.