Короли рая

Мысль о таком будущем хотя бы принесла ей утешение, но также и страх, потому что девочка не представляла, как ей этого добиться. Однако чем больше она вспоминала о существовании, полном бед и лишений, тем яснее видела единственное объяснение своей жизни. Сказать, что ее выживание было удачей, случайностью, совпадением – это казалось смехотворным. Глядя в прошлое, Дала могла видеть лишь одну причину, по которой выжила, хотя все остальные погибли, одну причину сберечь ничего не значащую девочку с Южной фермы, лишенную какой-либо значимой родни: ее выбрала для служения сама Нанот.

Возможно, вмешался Носс, подумала она и ощутила тепло уверенности, струящееся по ней, будто солнце. Возможно, он пометил ее в детстве, чтобы лишить будущего, разрушив семью, которая все же любила ее, а когда ничего не удалось, подослал своего волка. Но я выжила. Я выжила и преуспела, ибо мой бог сильнее.

И ей стало ясно, почему она схватила нож – почему развела огонь, принесла чистой воды и нашла зеркало Миши. Встав на четвереньки, она порылась в единственном имеющемся комоде, ища украденный мальчишками «араг» – омерзительно крепкое, почти мутное пойло, сделанное из аниса и бог весть чего еще. Бурдюк с ним почти опустел, но оставалось еще достаточно.

Она повернулась к вороху рваной и грязной одежды, которую собиралась починить, но так и не нашла на это времени, взяла самую маленькую иголку и льняную нить – жесткую и толстую, но другой не было, – вернулась за стол и перевела дух.

Никогда Сестры не примут в послушницы девочку, отмеченную Носсом, это было известно ей. Но девочку, осиротевшую и «атакованную разбойниками» на дороге? Девочку со шрамом, чье богатство и жизнь разрушены беззаконием?

В залах правосудия она, вероятно, сможет носить такой шрам как знак отваги.

Левой рукой она потянула за ненавистный кусок обесцвеченной плоти, а в правой сжала нож, даже не представляя, что произойдет и можно ли вообще убрать отметину. Она была не столь чувствительной, как ее кожа, но и не омертвелой. Дала понятия не имела, насколько будет больно, сколько прольется крови и сможет ли она ее остановить, и вообще – не отрастет ли шишка снова. Она знала только, что должна сделать выбор.

Жить в страхе и хаосе или посвятить себя порядку; довериться Богине закона или терпеть внимание Бога мертвых.

С открытыми глазами и твердыми руками она воткнула сталь себе в лицо.

И закричала.

10

Сухой сезон. 1577 год П. П.

Гребем! Гребем! Гребем! Гребем, никчемные сучьи дети! И держим ровней!

Кейл выкрикивал и хлопал в ладоши, оставив свои два весла расположенными на носу катамарана. Десять мальчишек перед ним раскраснелись и вспотели в спокойном море, усиленно налегая на одиночные длинные весла, но Кейл чувствовал, как их лодка медленно и неуклонно смещается влево.

– Сколько братьев правят этой лодкой?

– Десять, брат! – крикнули девять в ответ.

– Сколько по левому борту?

– Пять!

– Сколько по правому борту?

– Пять!

– Тогда какого хрена мы дрейфуем влево! – Тишина. – Я скажу вам почему! Потому что Афа устал. Верно, Афа?

Самый свежий новобранец в команде Кейла, несомненно, зарделся бы в утреннем свете, не покрасней его лицо заранее.

– Да, капитан, – сказал он. Кое-кто из юных моряков поморщился.

– Да, брат! – выкрикнул Кейл, затем успокоился. – И я знаю, что ты устал. Мы все знаем. Потому что елозишь своим веслом по воде, как вялым членом.

Юнги все еще гребли мало-мальски в унисон, кряхтя и охая от усилий, и Кейл почувствовал себя почти так же, как тогда, когда затеял драку с Тхетмой на пляже.

– Хочешь знать, кого это волнует? – Он выждал, затем подался вперед и снова повысил голос до крика: – Нас, черт возьми! Потому что твоим братьям надо, чтоб ты не отставал, иначе мы все отправимся домой несолоно хлебавши, с позором, из-за тебя, и твои мамочка, папочка и сестры не помогут тебе, Афа. Никто…

Он умолк, глядя на море и сдерживая вздох облегчения.

– Почему мы дрейфуем назад? И замедляемся? – Он указал на гребцов по левому борту. – Хотите продуть ради него?

– Не стали бы… мечтать об этом… брат, – пропыхтел один из юнг между взмахами.

Кейл покачал головой.

– Как мило. Любая другая чертова команда вот-вот проплывет мимо нас, но мы остановимся и возьмем Афу под ручки. Так, что ли?

– Вовсе нет… брат… мы просто… устали, – отозвался другой юнга.