Короли старшей школы

Я пытаюсь отвести взгляд, но он двигается вместе со мной, продолжая смотреть.

– Я знаю, ты хочешь ответов, и ты их заслуживаешь, но тебе не обязательно идти туда и рассказывать ему, что случилось с Кэптеном и твоей матерью. Он не заслужил узнать это от тебя, и Кэптен не сказал бы ему ни единого слова. Это он рассказал Коллинзу о тебе. Возможно, в какой-то момент он думал об интересах Равины, но ущерб понесла ты.

– Он знает больше, чем говорит.

– И он кусок дерьма, раз не поделился с тобой информацией добровольно.

– Вот почему я здесь, Бас. Это его шанс рассказать мне, что он скрывает.

– Одна минута, – напоминает нам Виктория.

– А если он этого не сделает? – Бас насмешливо приподнимает бровь.

Я протискиваюсь вперед, открываю дверь и выхожу в коридор.

– Убедитесь, что территория пуста. – Они кивают и быстро исчезают за дверями раздевалки для мальчиков и девочек.

Я проскальзываю в углубление, в котором находится фонтан с водой, и жду.

Не проходит и пяти секунд, как голос Хлои раздается где-то поблизости:

– Статья написана не в том тоне, к которому мы стремимся. – Дверь открывается.

– Что бы вы хотели, чтобы я сделал, мисс Карпо?

Каблуки Хлои стучат по полу, пока она не останавливается прямо перед местом, где я прячусь. Она не смотрит на меня, не моргает, но поворачивается к нему лицом, роняя папку перед собой, стоя прямо, как статуя.

– Я бы тебя кастрировала за то, что ты бросил Брейшо, пытался причинить вред одному и помог спрятать другого. В моем доме нет места лживости. Ты лжешь – ты платишь. Вы причиняете боль нашим, мы крушим ваших. Однако ты уже должен это знать, Коннор. Когда-то это был и твой мир.

– Что это, черт возьми, такое? – говорит он медленно.

Я выхожу, встречаюсь с ним взглядом.

– Рэйвен, – говорит он, неосознанно делая шаг назад, его глаза устремляются к двери позади меня, когда Хлоя хлопает ей и выходит. – Что это такое? – Он смотрит на мои свежие синяки. – Что случилось? Почему ты здесь одна? Где парни? Они…

– Ты закончил? – спрашиваю я, и его плечи немного опускаются. Он закрывает рот. – Хорошо. – Я киваю. – У меня есть вопросы.

– Я не могу…

– Но ты это сделаешь, потому что ты достаточно умен, чтобы понимать расстановку сил.

– Ты уже вышла за него замуж, Рэйвен.

– Я не ищу выхода из этой ситуации.

– Тогда что?

– Моя мать сделала так, что меня изнасиловали, когда мне было двенадцать, – говорю я ему; не моргая, он отступает на шаг, – человек, которого ты когда-то знал.

Его брови хмурятся.

– Она заплатила этому человеку. В этом не было никакого смысла. – Я качаю головой. – Люди, ее люди из нашего района сделали бы это с радостью и бесплатно. Мужчины смотрели на меня на протяжении многих лет, но она притворялась ревнивой и заставляла их уходить. Я думаю, что она позвала мужчину, которого использовала, человека, который был связан с этим миром, надеясь, что это дойдет до Донли. Зачем ей это делать, если он не знал о моем существовании?

– Я… – Перкинс качает головой, глядя в сторону. – Я не знаю.

– Что ты знаешь, Коннор? – Я спрашиваю его.

Он смотрит в пол.

– То, что она мне сказала. Что она уходит от него, что ей не нужны ни деньги, ни город. Что мы с ней могли бы уехать куда-нибудь и быть вместе, вдалеке от всего этого. Я поверил ей. Она хотела быть со мной, я это знаю.

– Что случилось?

– Она должна была встретить меня, но не появилась, поэтому я поехал в поместье Грейвен, был готов войти и забрать ее, но у ворот меня встретил мой брат. Он так улыбался, как я никогда не видел, и я знал, что женщина, которую мы оба любили, дала ему то, что обещала сохранить для меня.

– Свою девственность.

Он коротко кивает, отводя взгляд.

– Я вышел и наткнулся на кое-кого, кому в ту ночь было больнее, чем мне.

– Мама Кэптена.

– Она плакала, она была в растерянности. У нее не было семьи, она была приемным ребенком, который нашел кого-то, кого можно полюбить. Все, чего она хотела, – это завести ребенка и дать ему любовь, которой она никогда не знала, и она понимала, что жизнь, в которую она собиралась вступить, означает, что у нее не будет детей.

– Есть много способов быть родителем без участия плодовитого гребаного мужа.

Он слегка кивает, прежде чем продолжить:

– Я утешал ее и знал, что она сломается. – Его печальные глаза встречаются с моими. – Она была в моих объятиях, а затем в моей постели в течение часа, но она не могла оставаться долго. В тот вечер она выходила замуж.

Боже правый.

– Равина пропала четыре месяца спустя, но успела перед этим отправить мне записку. Она сказала, что ей жаль, и у нее есть секрет, который она не смогла бы скрыть, если бы была здесь.

– Живот, – хриплю я.

Он кивает.

– Это была моя первая мысль. Я не мог понять, почему она сбежала. Если она выбрала его, прекрасно. Я держался подальше от нее, больше никогда не переступал порог этого дома после того, как он сказал мне, что она отдалась ему. Я не видел в ее уходе никакого смысла. Это действительно не имело смысла, когда Феликс сломался несколько месяцев спустя. – Перкинс смотрит на меня.

Моя грудь сжимается.