Короли Вероны

— Вы с ума сошли. Я был в Виченце месяц назад, и раньше приходилось. Я видел, как его охраняют. День и ночь глаз с него не сводят. Мне даже, — он потянулся к собеседнику, и глаза его нехорошо сверкнули, — мне даже удалось подслушать, какие приказы она отдает слугам. Она сказала, что уже была попытка. Впрочем, я об этом и раньше знал.

На лице синьора средней комплекции изобразилось самое искреннее удивление.

— О какой попытке вы говорите?

— Она упомянула только вскользь, но я знаю: попытка была, еще в Падуе. Клянусь, если я лгу…

— Первый раз слышу о Падуе. Моя задача — просто передать вам сведения. Хотите — слушайте, хотите — уходите. — Он в задумчивости отпилил сырную корочку. — Так что — будете слушать? Нет? Как угодно. Теперь к делу. У них сейчас скачки. Ночью будет забег, верно? Все это время в палаццо куча народу толчется — так всегда бывает. Вам нужно дождаться конца скачек и чествования победителя. Тогда можно приступать.

— А мальчик будет там?

— Не сомневайтесь. У меня сведения из надежных источников.

— Ну и как, по-вашему, я проберусь в палаццо, а тем более выберусь оттуда, да еще с ребенком?

На шероховатом столе появился план палаццо.

— Альберто делла Скала был очень осторожен. Своим девизом он сделал поговорку «Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь». Вдобавок смерть брата многому его научила. Главное — чтобы в доме был потайной выход. — Палец ткнул в крест, изображенный на плане. — Вот он, ход, ведущий в пиршественную залу на первом этаже и наверх, в комнату Кангранде. А выходит он на улицу — вот здесь, сбоку, видите? Ход этот изображен на фреске — отличная работа, ни за что не заметишь, если заранее не знать.

— А будет ли она открыта, эта ваша потайная дверь?

— Будет.

— И кто же ее откроет?

— Это вам знать необязательно. Главное — явиться на место прежде, чем начнется забег. Пока все будут, развесив уши, внимать Скалигеру, вы и проскользнете. Никто не заметит.

Внушительный сцапал запястье среднего.

— Чем докажете, что это не ловушка? План убедительный, но вот акцент ваш внушает подозрения. Вы откуда?

— Не ваше дело. Ваше дело — до начала забега оказаться в условленном месте. На настоящий момент у нас с вами общие интересы. Однако мы больше не увидимся. Уберите руку и уходите.

Взгляды их встретились, и медленно, очень медленно пальцы внушительного разжались. Клочок бумаги с планом отправился за пазуху, и собеседники расстались: один стремился скрыться в толпе, другой тщился проследить за ним.

Отворилась ближайшая дверь, и еще один синьор бочком присел на скамью.

— Приятный человек. Как по-вашему, он справится?

— Посмотрим. Во всяком случае, он сделает все возможное.

Они осушили по стакану.

— А как насчет второго пункта плана?

— Порядок. Будущее уже у нее за спиной.

— Отлично.

Они прикончили бутылку и вышли, оставив посетителей таверны ждать скачек и еще более захватывающего развлечения в палаццо, обещанного вечером.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Несмотря на то что за проведение скачек отвечал Туллио Д’Изола, человек опытный и расторопный, было уже далеко не двенадцать дня, когда все участники собрались на Арене. По рукам шли фляжки (мороз крепчал), слышались шутки, с поводьями и седлами исподтишка производились недвусмысленные манипуляции. Наконец все притихли — Скалигер поднял руку.

Пьетро выбрал гнедого. Боевые кони на скачки не допускались — животное, обученное топтать, кусать и лягаться, могло предоставить своему наезднику преимущества, неприемлемые для честного состязания. Пьетро думал, что за конем придется бежать на конюшни Скалигера; каково же было его удивление, когда он увидел оруженосца, скачущего прямиком к нему на гнедом, уже в новенькой сбруе. Шпоры были длиннее обычных — такие и полагались настоящему рыцарю. Хотя оруженосец ехал выпрямившись и плотно сжав коленями круп, за счет длинных шеек колесики шпор касались боков коня. Пьетро взялся подгонять колесики, а когда спохватился, что не знает клички гнедого, оруженосец уже удалялся на его же вороном.

— Эй! Как его зовут? — В ответ Пьетро услышал цокот копыт.

Пьетро поправил попону, широкую и с геральдическими узорами, как и положено попоне скакуна, принадлежащего настоящему рыцарю. В сражении и на параде попона служила чем-то вроде военной формы, определяющей принадлежность всадника. В толпе Пьетро разглядел несколько пышных эмблем. На попоне гнедого красовалась лестница рода делла Скала.

«Что бы такое добавить к пресному кресту на гербе рода Алагьери, — думал Пьетро. — Может, меч?»

Многие молодые люди пропустили церемонию посвящения, а заодно и благословение, чтобы успеть привести из конюшен своих коней. Жеребцы и кобылы взбивали копытами песок посреди Арены — Арены, с которой все начиналось и на которой все должно было закончиться. На трибунах и стар и млад, затаив дыхание, ждали начала скачек.