Короли Жути

– А давайте так – мы с Ганелоном останемся здесь, познакомимся поближе, а вы пока сгоняйте за королем. – Она захихикала, а потом недоуменно поморщилась.

– Да я лучше с задницей совомедведа поближе познакомлюсь, – глухо хохотнул Ганелон.

– А что такое совомедвед? – с любопытством спросила Живокость, улыбаясь во весь рот.

За спиной Клэя Джайна, давясь от смеха, с трудом удерживала лук в руках. Ее соратницы и посетители за столами на противоположной стороне зала тоже смеялись без причины.

Живокость ошарашенно взглянула на волшебника, но ее тут же охватил внезапный приступ смеха, и она, запрокинув голову, захохотала во все горло. Ганелон высвободил руку из-под сапога и отполз в сторону, сдавленно хихикая.

«Это все из-за разбитого шара, – сообразил Клэй. – Мугова работа».

По залу плыл запах жженого сахара. Клэй забыл, как называется колдовское зелье, но помнил, что волшебник пользовался им и прежде: однажды с его помощью освободил друзей из темницы в Фантре, а в другой раз неосмотрительно решил развеять мрачное настроение на похоронах.

– Подожди у входа, – сказал Кит, пробираясь мимо Клэя. – Я приведу твоего приятеля.

Клэй кивнул:

– Джайна, уводи девчонок.

Бывшая разбойница, беспрерывно хохоча, оставила его слова без внимания, но две Стрелы подхватили ее под руки и вывели из кабака.

Теперь уже все посетители – и у барной стойки, и за столами – смеялись не переставая. Веселящий газ из шара, судя по всему, не действовал на Кита, который с трудом помог Ганелону подняться на ноги и простонал:

– Ох, ради всех возлюбленных Тамарат, да ты тяжелее каменного истукана!

Эти слова чуть ли не до слез рассмешили Ганелона, который пробыл каменным истуканом девятнадцать лет. Клэй ошеломленно уставился на него: хохочущий воин выглядел так же нелепо, как тролль, декламирующий стихи. Ганелон хлопнул гуля по плечу, отчего оба едва не повалились на пол.

В дверях Клэй мельком посмотрел на Живокость: согнувшись пополам и держась за барную стойку, она захлебывалась хохотом. Крылья судорожно трепетали, повсюду вихрем метались черные перья. Она встретилась глазами с Клэем и, подняв руку, направила меч ему в грудь. Взгляд, горящий злобой, поразил Клэя в самое сердце.

На улице Джайна упала на колени и, смеясь, пролепетала:

– Совомедвед! Ну ты и выдумщик. Что за хрень такая – совомедвед?!

Муг затравленно огляделся и пробормотал:

– А вот и не выдумщик.

Кит сочувственно потрепал его по плечу.

Чуть погодя к ним подошел Гэбриель с двумя тяжелыми котомками на плечах и ошарашенно уставился на Ганелона, будто у того выросли рога.

– Что это с ним? – спросил Гэб.

– Потом расскажу, – ответил Клэй.

Заметив каких-то людей в алых безрукавках, как у монаха Живокости, Клэй опустился на колени рядом с Джайной и тронул ее за плечо. Разбойница, дважды ограбившая Клэя и только что спасшая ему жизнь, утирала невольные слезы.

– Спасибо, – сказал ей Клэй.

Она прыснула ему в лицо, но сумела кивнуть.

Клэй встал, морщась от боли в пояснице. Шелковые Стрелы, сдавленно хихикая, уставились на него.

– Уведите ее отсюда, – сказал им Клэй. – Задайте жару кентаврам в Ковердейле. У вас отличная банда.

Разбойницы бросились пожимать ему руки и обниматься, а потом исчезли в ночи – в городе они скрывались так же ловко, как и в лесной чаще, несмотря на свои яркие наряды. Клэй взял у Гэбриеля одну котомку и подтолкнул его к западным воротам:

– Бежим!

Муг уже умчался вперед, но, услышав Клэя, бросил через плечо:

– Бежать уже поздно, пора лететь.

Когда приятели вернулись, Келлорек был вне себя. Матрик привязал его к стулу, а сам, усевшись напротив, потягивал из бокала что-то покрепче вина и с улыбкой глядел, как беснуется посредник.

– Я тебе наглые зенки выдавлю и сожру вприкуску с сыром! Я с тебя шкуру живьем спущу, а тебя самого в соли обваляю! А шкуру собакам скормлю! Нет, я ее гнильцам скормлю, а потом их собакам скормлю!

Матрик отсалютовал друзьям бокалом:

– Привет! Мы тут с Келлом толкуем за жизнь.

При виде хихикающего Ганелона у Матрика отвисла челюсть, и он вопросительно взглянул на Муга:

– Ты что с ним сделал?

– Он надышался Шакальей Шутки, – объяснил волшебник. – Мы в Контове попали в переделку.

– Кстати, там за твою поимку сулят награду, – сказал Клэй Матрику.

Король сбледнул с лица:

– Лилит знает, что я жив?

– Теперь уж наверняка знает, даже если ей не донесли, что мы разрушили «Макситон», – вздохнул Клэй. – Она наняла охотника… точнее, охотницу за людьми по имени…

– Живокость?!

Клэй заморгал:

– Ага, ее самую. Она… ну, в общем, все хреново.

– Хреново, – кивнул Матрик. – Этого я больше всего и боялся. Пару лет назад мы наняли Живокость, когда кто-то из слуг спер у Лилит драгоценности. Ну, Живокость его быстро отыскала, обрубила ему руки, а на лбу вырезала ножом слово «ВОР». Лилит его потом казнила, из жалости, чтоб не мучился.

Ганелон прыснул, будто услышал скабрезную шутку.

– Муг, займись им, пожалуйста, – попросил Гэб, кивая на воина.

– Да-да, сейчас. – Волшебник взял Ганелона за локоть и повернул к выходу. – Пойдем-ка подышим свежим воздухом.

Когда они ушли, Клэй обернулся к Матрику: