Короли Жути

Туповатый Лейф намека не понял, но, обидевшись на слова жены, поколотил ее, чтобы неповадно было, а на следующее утро отправился с сыном в лес. День выдался ясный и холодный, студеный ветер с гор до хруста подморозил палую листву, и она потрескивала под ногами мальчика, вприпрыжку бежавшего за отцом.

– А чего мы ищем? – спросил Клэй.

Лейф остановился, опустил топор, который неизменно точил каждый вечер перед сном, вгляделся в чащу – белые березы, алые клены, зеленые сосны – и уверенно заявил:

– Того, кто отпора не даст.

Клэй тогда рассмеялся, а сейчас ненавидел себя за этот смех.

Лейф отыскал березу потоньше и, вручив топор сыну, показал, как надо стоять, как держать топорище, как отводить плечи и как замахиваться, чтобы вложить в удар всю свою силу. От первого удара у Клэя заныли руки, резкая боль пронзила локоть, а на березовой коре осталась всего лишь царапина.

Отец презрительно фыркнул:

– Эх ты! Бить надо со зла. С ненавистью.

Наконец дерево повалилось. За свои труды Клэй заработал одобрительный хлопок по спине. Отец увел сына домой, а береза осталась лежать, где упала.

Там она и лежала до сих пор, хотя с того морозного осеннего дня прошло без малого сорок лет. В неверном солнечном свете поваленный ствол белел, будто костяной. Клэй опустился на колени, положил на землю котомку, скинул щит с плеч, глубоко вдохнул воздух, пропитанный лесными запахами, потом легонько коснулся ствола, рассеянно погладил завитки сухой коры, провел пальцами по узловатым наростам.

Никто, кроме Гэбриеля и Джинни, не знал, что здесь Клэй похоронил мать. Он давно хотел привести сюда Талли, вот только не мог набраться смелости – любопытная девочка стала бы расспрашивать, как умерла бабушка, но есть вещи, о которых девятилетнему ребенку знать рано.

Надгробья над могилой не было, некуда было положить венок или поставить свечу. В березовой коре чернели слова «Делай добро», выцарапанные коряво, будто дрожащей рукой безутешного ребенка.

Глава 5 Портки, пирожки и камешки

И куда теперь? – спросил Клэй незадолго до того, как их ограбили на Контовском тракте.

– Для начала надо вернуть Веленкор, – сказал Гэбриель.

– Ты же его продал!

– В общем-то, да, – кивнул Гэб.

Клэй не верил своим ушам. Меч Гэбриеля Веленкор был самым великим сокровищем на свете. Барды утверждали, что несколько тысяч лет назад бессмертные создания с кроличьими ушами, именуемые друинами, владения которых уничтожила некая невообразимая катастрофа, прорубили этим мечом дорогу в иной мир, населенный тогда людьми-дикарями и чудовищными монстрами. Друины без особого труда покорили и тех и других, а потом основали огромную империю под незамысловатым названием Держава.

Властвовал над друинами архонт по имени Веспиан. Много веков спустя, когда Державу заполонили орды чудовищ, Веспиан отправился в Жуть на поиски своего пропавшего сына, а лет тридцать назад встретил «Сагу». Вскоре после этого Клэй и его товарищи опять столкнулись с Веспианом, получившим от блудного сына смертельную рану. Умирающий друин отдал Веленкор Гэбриелю, взяв с него обещание порешить отцеубийцу этим мечом.

Гэбриель поклялся исполнить просьбу, а Веспиан перед смертью прошептал что-то на древнем неведомом наречии. Впрочем, Клэй догадывался, что предсмертное напутствие друина вряд ли означало «Меч можешь сбагрить, если припечет».

– В общем-то? – переспросил Клэй, изо всех сил скрывая возмущение. – Ну и кому же ты свой волшебный меч в общем-то продал?

– Келлу… – неохотно признался Гэбриель, отводя глаза.

– Келлу?

– Ага.

– Погоди-ка… Келлу? То есть Келлореку? Нашему посреднику? К которому Валерия…

– Да, к которому она от меня ушла, – сказал Гэб. – Спасибо, что напомнил. А меч я не то чтобы продал… Просто я задолжал кое-кому, вот Келл и предложил выкупить мой долг, а меч взял под заклад. Обещал вернуть, если вдруг понадобится. Так что сейчас я заберу у него Веленкор.

Клэй не виделся с Келлореком лет двадцать и не испытывал особого желания возобновить знакомство. Посредник был человеком хвастливым, тщеславным и язвительным – почти как Гэбриель, только хвастливее, тщеславнее и язвительнее, что было еще заметнее, поскольку у Келла, в отличие от Гэба, не было ни личного обаяния, ни обезоруживающе привлекательной внешности.

В юности Келл водил дружбу с контовскими головорезами, а потом решил податься в посредники, – оказалось, у него хорошо получается. Именно Келлорек познакомил Клэя и Гэбриеля с Матриком, потом уговорил Ганелона присоединиться к банде, а на одной из вылазок они встретили Муга. В сущности, если бы не Келлорек, то не было бы и «Саги».

А вдобавок Келл был редкостным гадом, похлеще мурлога с полной пастью гвоздей.

Клэй, беспокоясь за друга, отчаянно надеялся, что Валерии уже известно о походе Розы в Кастию, иначе Гэбриелю несдобровать, ведь его бывшая жена в гневе была страшнее Жуткой орды.

– А ты виделся с остальными? – спросил Клэй. – С Мугом и с Ганелоном?

Гэбриель помотал головой: