Короли Жути

Как ни странно, вожак «Авангарда» беспрекословно подчинился приказу Гэбриеля, перемахнул через борт и поманил товарищей за собой:

– Пойдем, ребята! Если эти оглоеды сбегут и предупредят своих собратьев, все наши замыслы пойдут прахом.

Кит спустился с корабля вслед за Ашей и Ганелоном.

– Я хорошо знаю город, – объяснил ревенант южанину, предвосхищая его возражения. – Со мной ни один гнолл от вас не сбежит.

Ганелон хмуро кивнул, и все трое помчались на восток.

Какой-то гнолл испуганно завыл. Баррет оборвал вой метким выстрелом из арбалета, кивнул на Эдвика и сказал Гэбриелю:

– Ты барда мне не убей.

– Ничего не могу обещать, – скупо улыбнулся Гэб.

Баррет усмехнулся и приказал остальным:

– Ну, поехали!

Первым шел Тиамакс, сжимая в четырех из шести рук разнообразное оружие, в частности метательное копье с зазубренным наконечником. Арахнид ловко пронзил копьем ближайшего гнолла и повернул брюшко к оставшимся тварям. Из паутинных желез внизу брюшка залпом вылетели белые клейкие нити, оплетя гноллов прочной сетью.

«Фу, какая липкая гадость». Клэй невольно скривился и едва не ойкнул от боли, потому что швы на лице натянулись. Теперь он лучше понимал, почему Аша упрямо отказывалась переспать с Тиамаксом, несмотря на все шесть рук, которыми так гордился арахнид.

Баррет, на бегу перезарядив арбалет, выстрелил еще раз – гноллы, опутанные липкой сетью, стали прекрасной мишенью, – а потом закинул его на плечо и выхватил из-за пояса пару боевых топориков. Подсвинок топотал рядом, прикрываясь длинным прямоугольным щитом и помахивая отцовским шипастым цепом. Клэй нисколько не сомневался, что парень в бою не подведет, иначе, чьим бы сыном он ни был, Баррет ни за что не взял бы его с собой.

Гэбриель беспокойно переминался у поручней: ему, как и Клэю, хотелось спрыгнуть с корабля и присоединиться к битве. Внутреннее возбуждение передалось и телу: сердце Клэя забилось быстрее, пальцы непроизвольно сжались в поисках привычной тяжести щита или рукояти молота, – правда, об этом можно было только мечтать, пока не срастется сломанная рука.

Муг, разделяя общее настроение, подошел к друзьям и присел на корточки у поручней.

– Великий был воин, хоть жиром заплыл, как боров, – заметил он.

– Кто? – вздрогнув от неожиданности, в один голос спросили Клэй и Гэбриель.

– Элавис. – Муг указал на скульптуру в центре храмовой площади.

Статуя, в отличие от окружающих построек, на удивление хорошо сохранилась. Древний герой, склонив голову и расставив ноги, стоял на постаменте высотой в два человеческих роста. Одной рукой он опирался на эфес опущенного меча, а второй указывал вдаль, на восток, – вероятно, на столицу Державы, средоточие государственной власти. Муг ничуть не преувеличил: герой и в самом деле был невероятно тучен.

– Герой Державы, один из ее лучших воинов, – пояснил Муг.

Клэй недоуменно наморщил лоб:

– Но ведь в то время люди были простыми слугами.

– По большей части да, – кивнул Муг. – Элавис – редкое исключение. Он добился славы, сражаясь в поединках с паладинами соперничающих экзархов. Он не проиграл ни единой битвы и умер непобежденным. Жаль только, что очень молодым.

– А как он умер?

Муг почесал кустистую бровь:

– Сами видите, он был весьма упитанный… По слухам, стульчак в нужнике не выдержал его веса и подломился, а Элавис упал в выгребную яму и там утонул.

«Дерьмовая смерть», – хотел было сказать Клэй, но тут откуда-то из-за храмовых колонн послышался крик.

– Что это, слышите? – спросил Клэй.

Эдвик приложил ладонь к уху:

– Похоже на Матрика.

Над площадью звучало что-то неразборчивое. Гэбриель соскочил на землю и сделал несколько шагов вперед. Клэй взглянул на боковую улочку, заваленную трупами гноллов, но Баррета и остальных там не было.

– …кра-аб! – протяжно донеслось из глубин храма.

– Верно, Матрик, – сказал Муг. – Только слов не разобрать. Гэб, ты что-нибудь понимаешь?

Гэбриель помотал головой:

– Нет. Похоже на…

– Водяной краб? – предположил Муг. – О чем это он? Откуда здесь крабы?

– Заводите корабль, – пробормотал Клэй.

Из-за колонн стремглав выбежал Матрик, прижимая к груди какое-то колесо из белого камня.

– Заводите корабль! – завопил он. – Заводите корабль! Заводите долбаный корабль!

Гэбриель обернулся:

– Эдвик!

– Завожу! – выкрикнул Эдвик, метнувшись к рулевой панели.

Фасад храма рухнул, обломки камня дождем посыпались на площадь, ударяли в брусчатку, раскалываясь на острые осколки. Из развалин с оглушительным ревом вырвался дракон – самый настоящий, до усрачки.

Каким Акатун был, таким он и остался: огромный, злобный, клыкастый, покрытый черной чешуей, утыканный шипами, рогами и зазубренными выступами, будто самая большая на свете вешалка для шляп. Вдобавок он, похоже, до сих пор таил обиду из-за того, что когда-то его едва не убили, так что настроение у него было соответствующее.

Матрик промчался мимо статуи Элависа.

Дракон снес ее, даже не заметив.

Матрик слетел по храмовой лестнице, перепрыгивая через три ступеньки.

Дракон преодолел ее одним прыжком.