Короли Жути

– Понимаешь, Клэй, мир изменился. Когда-то чудовища были повсюду – в каждой пещере, в каждом лесу, на каждом болоте. Перевернешь булыжник – а под ним сидит поганый мурлог. Престольное воинство не обучено воевать с монстрами, у властей не хватает денег, вот все и решили: мол, пусть с Жутью разбираются другие. Так дела и шли, все хуже и хуже, а потом…

– А потом появились мы.

– Вот именно, – кивнул Матрик. – Все изменилось с появлением банд. Мы повыгоняли гоблинов из всех канав, уничтожили всех великанов по эту сторону Жути.

– Ага, перевернули все булыжники и убили всех мурлогов, – вздохнул Клэй.

– Точно. – Матрик подтолкнул приятеля локтем. – Ну и что делать нынешним бандам? Как добывать славу?

– Так пусть идут в Жуть, – предложил Клэй.

– Ну, там проще простого заразиться черногнилью, а этого никому не хочется. В общем, решили строить арены, вот такие, как эта… – Матрик указал на «Макситон». – И запускать Жуть в них. Нынешние банды не суются в Кромешную Жуть, просто переезжают из города в город и устраивают показательные бои, а местные загонщики поставляют чудовищ.

– А чудовища у них откуда? Все равно ведь из Жути, правда?

– Нет, их разводят, – внезапно заявил Муг с заднего сиденья.

Клэй скорчил зверскую рожу, чтобы не показать, что волшебник удивил его до усрачки. – Кого разводят? Чудовищ?!

Муг кивнул.

– Но это же чистая дурь! – с недоуменной гримасой воскликнул Клэй.

Карета доехала до набережной и резко свернула направо. Клэй, вглядываясь в освещенную факелами арену, пытался представить, какие монстры заперты в клетках под ареной, как они нетерпеливо дожидаются своего часа, как рвутся убивать или быть убитыми на глазах многотысячной толпы.

«Тоже мне цивилизация», – мрачно подумал он.

Глава 18 Все, что блестит

Среди жителей Пятипрестолья Денежный Холм пользовался дурной славой, но гости из дальних краев стремились именно сюда.

На северном берегу реки высились дворцы с ухоженными газонами, замысловатыми лабиринтами живых изгородей и каменными причалами, где на волнах лениво покачивались прогулочные барки и яхты с белоснежными парусами, а вот южный берег смотрелся именно так, как, по мнению Клэя, и должна выглядеть гавань крупнейшего города в Грандуале.

Здесь теснились игорные дома, притоны для любителей царапки, мрачные курильни, захудалые таверны и кабаки, непотребные бордели, шумные постоялые дворы, ломбарды, лавки менял и скупщиков краденого, а еще театры, где актеры были вдвое пьянее и вдвое скучнее зрителей.

На Денежном Холме было больше бойцовых ям, чем где бы то ни было к западу от Фантры. Здесь на кон ставились целые состояния, а в ямах безрассудные смельчаки сражались с кошмарными монстрами, кошмарные монстры – со злыми псами, злые псы – с драчливыми петухами, но самой излюбленной (и непредсказуемой) забавой были схватки безрассудных смельчаков и злых псов с кошмарными монстрами и драчливыми петухами.

– Как же я соскучился! – Матрик, выскочив из кареты, разминал затекшие руки.

– Возвращение блудного сына, – пошутил Муг (венчик седых встрепанных волос и перепачканные ползунки делали его неотличимым от колоритных обитателей портовой окраины Пятипрестолья).

Даже ночью улицы были полны народу. Клэй вышел из кареты, вспоминая, как впервые попал на Денежный Холм. В ту пору они с Гэбриелем предпочитали жилье подешевле, пока Келлорек подыскивал им работу. Впрочем, тогда было утро и в порту бурлила жизнь – работяги трудились, а сраные мудаки буянили не хуже орков. Гэбриель, желая подчеркнуть привлекательность возможного места жительства, заверил Клэя, что ночью здесь еще веселее, потому что все вокруг буянят не хуже орков.

Сейчас на одном углу жрец в обтрепанной зеленой рясе приглашал прохожих исповедаться в храме Весенней девы, а напротив него безукоризненно одетый господин оповещал всех желающих, что в двух кварталах отсюда, в переулке, открылся замечательный бордель, где за серебряную крону можно отыметь Глифу.

– Жди здесь, – велел Гэбриель кучеру. – Мы скоро.

Кучер сощурился и недовольно скривил рот под пышными усами:

– Без заклада не пущу.

Гэбриель обреченно вздохнул, но Матрик предложил в заклад один из своих кинжалов, усыпанных самоцветами, – Рокси или Грейси, Клэй не разобрал, потому что так и не научился их различать.

– Если не вернешь, – пригрозил Матрик, – я тебя где угодно отыщу, даже на обтрепанном краю карты, и вырву язык через жопу, ясно тебе?

«Хорошо, что от королевской жизни у него заплыло жиром только брюхо», – усмехнулся про себя Клэй.

На одном из торговых кораблей, пришвартованных у причала, вспыхнула драка. Вопли и звон оружия напугали птиц в упряжке. От страха и волнения экры непроизвольно меняли цвет; белые перья на одной уже начали розоветь.

Кучер окинул оценивающим взглядом Матриков кинжал.

– Кристально ясно. Тогда отсюда до Жемчужной Горки возьму с вас вдвойне, – согласился он, но тут к его горлу потянулась Матрикова рука, и кучер поспешно добавил: – Ну или вернусь к городским воротам и заберу настоящих «Орущих орлов».

– Договорились, – сказал Гэбриель.